— И ваши картины!.. Они так соответствуют духу и настроению поэта.
…Что ты знаешь о настроениях поэтов, болван, с раздражением подумала Даша.
— Я хотел взять у вас интервью, — продолжал бородатый мальчик. — Вы согласны, что чем более интенсивной и удалённой становится коммуникация, тем больше она стимулирует людей к личному общению?
— В каком смысле?
— Ну, чем ещё объяснить интерес к панельным дискуссиям и прочим формам общения, требующим физического присутствия?
Даша посмотрела на него и предположила:
— Может, людям просто хочется поговорить?
— Как?
Даша показала, как именно.
— Поговорить словами. Друг с другом.
— Но ведь есть интернет!
— О да!
— Тогда чем вы объясните?..
Юноша Даше уже до смерти надоел.
— Позвоните мне завтра, — сказала она. — И мы всё обсудим, включая панельные дискуссии.
И дотронулась до его руки. Мальчик сглотнул. Капля поползла у него по виску и затерялась в кущах бороды.
Даше вдруг пришло в голову, что в бороде, должно быть, невыносимо жарко!.. Попробуй обмотать физиономию войлоком и так походить какое-то время, с ума сойдёшь.
— В прошлый раз я вас потерял, — пожирая её глазами, произнес мальчик. — А телефон вы мне так и не дали.
Даша назвала первое пришедшее в голову сочетание цифр, ещё раз дотронулась до плеча совсем уж распалённого собеседника, повернулась и чуть не упала.
Прямо перед ней, загораживая проход ефрейторскими плечами, стоял Паша-Суета, тамбовский авторитет и по совместительству Дашин крестник. На Паше была белоснежная концертная сорочка, стоящая колом от крахмала, и черный костюм с блеском на лацканах. В плохо гнущемся кулаке Паша держал букетик.
— Здрасти, — сказал Паша, неопределённо улыбаясь.
— Привет, — отозвалась Даша, рассматривая его. — Ты откуда?
— С Тамбова.
— Культурно отдыхаешь?
Бородатый мальчик смотрел на Пашу с явным неодобрением, подозрительно даже. Похоже, он собирался защитить Дашу от грязных приставаний!
— Идите, — посоветовала она мальчику. — Мы обо всём договоримся завтра. Идите!..
И улыбнулась.
Паша проводил мальчика взглядом, повернулся к Даше и сунул ей букетик.
— Чего тут у вас за хрень?
— Паша, зачем ты сюда припёрся?
Он вздохнул так, что всё его крахмальное облачение приподнялось и заскрипело.
— Так это… Повидать тебя решил.
— Ну, Паша, — изумилась Даша. — Ты даёшь!
— Пойдём, может, того?..
— Чего — того?
— Выйдем, может? У меня там внизу «гелик», покатаемся?..
Даша взяла его под негнущийся локоть и повела сквозь светскую толпу.
— Пашенька, — заговорила она, припадая щекой к его плечу. — Чего тебе надо? Только говори прямо! Когда ты политику наводишь, от тебя можно чего угодно ждать.
— Да я ещё тогда прощения попросил! Сколько ещё просить-то? Ну, приехал! А чего, нельзя? В Москве комендантский час или чего? Ну, соскучился и приехал!
— По мне соскучился, — утвердительно сказала Даша, и Паша кивнул.
Даша поздоровалась в толпе со знаменитым писателем Синицыным, и вежливый Паша поздоровался тоже. Писатель проводил их тревожным антиутопическим взглядом.
— Так чего делать будем?
— А что мы должны делать?
— Слушай, — сказал Паша с тоской и остановился. Их сразу же стали толкать со всех сторон. — Поедем со мной в Тамбов! — Тут он перепугался и зачастил: — Не, ты не подумай ничего такого, просто покатаемся, и все дела! Я тебе город покажу, у нас там турбаза есть, рыбалка, баня! Закачаешься!
— Какая рыбалка, Паша?!
Он замолчал. Даша смотрела на него.
— Не, ты как хочешь. — Он пожал плечами. — Я просто так. Может, думаю, прокатимся. Туда-сюда. Я, понимаешь, простить себе не могу, что тебя… того, Вероника столько времени под боком была, а я проморгал, урод.
— Так ты мне компенсацию за моральный ущерб предлагаешь?!
— Не-е, — Паша перепугался ещё больше. — Я так. Сам не знаю. Думал, вдруг согласишься. Ну, не могу я тебя из головы выкинуть, понимаешь? Хоть голову мне открути — не могу! Таких, как ты, не видал никогда. Я и решил: ты девчонка рисковая, заводная, мало ли чё, вдруг согласишься! А?..
— Ты, Паша, — заключила Даша, — у нас не только охотник за привидениями, но и последний романтик эпохи.
— Чего?
Даша немного подумала. Паша переминался с ноги на ногу, косил в сторону, двигал кулаками, сжимая и разжимая пальцы.
