— Я рад, что вы предупредили нас, — сказал я, и мы последовали за девушкой, покидавшей помещение.
В другой комнате две оставшиеся девушки готовили пищу; при ее виде и запахе я чуть не сошел с ума.
— Мы не ели уже очень давно, — обратился я к сопровождавшей нас девушке. — Мы умираем с голоду.
— Угощайтесь, — кивнула она.
— У вас не будет неприятностей? — спросил я.
— Нет. Гуфо, скорее всего, уже забыл, что отправил вас спать. Если он зайдет и увидит вас за едой, то подумает, что это он предложил, а девушки забудут о вас, как только вы уйдете отсюда. Они лишь немного лучше слабоумных. На самом деле, все в деревне, кроме меня, сумасшедшие.
Я почувствовал жалость к бедняжке, зная, что она верила в то, что произвела на нас впечатление своим заявлением. Я должен признать, что она не выглядела сумасшедшей; но один из симптомов ненормальности — верить в то, что все, кроме тебя, ненормальны.
— Как тебя зовут? — спросил я, когда мы уселись на пол и принялись за еду.
— Клито, — сказала она, — а вас?
— Дэвид, — ответил я, — а моего друга — Зор.
— Вы тоже сумасшедшие? — спросила она.
Я покачал головой и улыбнулся:
— Вообще-то нет.
— Все так говорят, — заметила Клито. Она неожиданно закашлялась, как если бы сказала что-то лишнее, и добавила: — Конечно, я знаю, что вы не сумасшедшие, ведь я видела, как вы с Гуфо готовили пирожки.
Мне показалось, что она иронизирует надо мной, однако потом я осознал, что для ее несбалансированного разума наше занятие должно было показаться абсолютно естественным и рациональным. Вздохнув, я продолжал есть — мне было жаль, что такой милой девушкой управляет искривленное сознание.
Мы с Зором проголодались до смерти, и Клито в изумлении смотрела на поглощаемые нами горы пищи.
Две другие девушки не обращали на нас никакого внимания, продолжая готовить пищу. Наконец наступил момент, когда мы не смогли больше съесть ни кусочка. Клито отвела нас в темную комнату и оставила там спать.
Я не знаю, сколько времени мы провели во дворце Мизы. Мы спали много раз и отлично питались. За этим следила Клито; казалось, мы ей очень понравились. Никто, как будто, не знал, что мы делаем во дворце, и, видя нас в нем постоянно, на нас совсем перестали обращать внимание. Однако нам запрещалось покидать здание, но мы надеялись на какой-нибудь случай, который даст нам долгожданную возможность бежать.
Дворецкий Гуфо так и не вспомнил, зачем мы были здесь. Я часто замечал, как он с озадаченным видом внимательно смотрит на нас, пытаясь вспомнить, кто мы такие и что делаем во дворце.
Время шло, и Клито производила на меня все большее и большее впечатление. У нее была прекрасная память, и по сравнению с остальными она была безусловно нормальной. Нам с Зором нравилось болтать с ней при малейшей возможности. Она много рассказала нам о людях и поведала множество дворцовых сплетен.
— Из какой вы деревни? — однажды спросила она.
— Деревни? Я не понимаю, — сказал я. — Зор из земли Зорам, а я — из земли Сари.
На мгновение она изумилась.
— Вы хотите сказать, что вы не джукане из другой деревни? — спросила она.
— Конечно нет. С чего ты взяла?
— Гуфо сказал, что вы его друзья и с вами нужно обращаться хорошо; и поэтому я была уверена, что вы не пленники, а, следовательно, джукане из другой деревни. Должна признать, я была удивлена тем, что вы намного умнее джукан. Они все, как вы наверняка заметили, маньяки.
На меня нашло просветление:
— Клито, так ты тоже не из джукан?
— Я здесь пленница. Моя родина — земля Суви, — сказала она.
Я не мог сдержать смех, и она спросила меня, почему я смеюсь.
— Потому что все это время я думал, что ты сумасшедшая; а ты думала, что это мы — сумасшедшие.
— Я знала, — сказала она. — Это на самом деле очень смешно, но, пожив здесь, ты перестаешь отличать сумасшедших от нормальных. Ни Миза, король, ни Моко, его сын, не выглядят слабоумными, они и не являются таковыми в полном смысле этого слова; но оба они — маньяки самого отвратительного типа, мерзкие и жестокие, всегда готовые убивать.
— Гуфо не выглядит столь уж плохим, — сказал я.
— Да, он безвреден. Вам повезло, что вы попали к нему. Если бы в тот день, когда вас привели во дворец, была смена Ноака, его помощника, все могло бы сложиться иначе.
