Прилег отдохнуть, сон не шел, да и рано было спать. Утана у печи хлопотала, что-то вкусное собиралась приготовить. Оказалось, жмуков хотела запечь, вечером Охрим зайти обещал.
Смутная мысль не давала Олегу покоя. Что-то связанное с недавним вторжением двигунов. Стал он вспоминать по порядку, как все было. Тем вечером они с Охримом видели гармий, позже из темноты Милия раненная появилась, предупредила о готовящейся акции.
Что-то важное он упустил. Стена тумана обычно светлая, даже беззвездной ночью, белесая, словно подсвеченная с другой стороны. В тот раз она погасла, туман, словно темным пологом укрылся. Вывод очевиден, в земле тридевятой наступила ночь перемен! Значит, следующее нашествие нужно ждать именно в такую ночь.
Вскоре явился Охрим, уселся, молча, за стол, Утана подала хмельные орехи и жмуков, и вместе с Шан ушла к соседям. Олег приступил к трапезе, впившись зубами в сочное мясо, по вкусу оно почти не отличалось от куриного.
- Ты ушел, дурачье наше в спор полезло, - сообщил Охрим.
- Как ты их сумел переспорить?
- Переспорил я Баркта птичника, не знаю, выживет ли теперь.
Олег Баркта почти не знал. В ополчении тот не состоял, хотя на вид был мужик крепкий. Разводил "курей" у северной стены.
- Он через ворота успел с переговорщиком пообщаться, мужиков стал на предательство подбивать. Приложил я его, как следует, теперь жалею, помрет, пожалуй.
Охрим задумчиво, оглядел свой кулак.
- Туда ему и дорога, - сказал Олег, - предатели нам не нужны.
Ужин закончили в полном молчании, настроение было подавленное.
- Надо закон огласить, - сказал Олег. Чего тянуть, еще немного, кто-нибудь сдаст их врагу с потрохами!
- Какой такой закон? - не понял кузнец. Олег пояснил, вождю обязаны не только беспрекословно подчиняться, он должен иметь единоличное право казнить и миловать. Царские, или, может быть, диктаторские полномочия? Как иначе общине выжить в тяжелое, военное время? Охрим задумался.
- Не поймут меня, - сказал, наконец, - эдак деревенскую правду порушим.
- Правда у нас теперь городская, по ней и жить придется.
- С Бантой разберемся, тогда вопрос подниму, - решил кузнец. Не по нраву ему была идея, однако понимал, иного выхода нет. Без сильной власти с таким народишком пропасть легче, чем раз плюнуть.
- И еще, пока не забыл, - Олег рассказал кузнецу о том, что нападение с той стороны, скорее всего, ожидается в ночь перемен.
Глава пятнадцатая
Вождь объединенных деревень Банты, Арман в просторной комнате донжона готовился отойти ко сну. В комнате стоял стол с табуретами, две широкие лежанки, для вождя и первого помощника. Оба только что вдосталь накувыркались с рабынями из Атаны. Когда деревню захватили, оказалось, она полна красавиц писаных. Арман взял себе десяток, другой десяток отослал родственнику и союзнику, брану Закраму. Не посмотрел, что у того сестра родная в женах, одно другому не мешает!
Вождь устроился на лежанке, оставшись в набедренном поясе из травяных листьев. В донжоне было жарко, или просто, не остыл после пылких любовных утех?
Вождь посмотрел на орехи, лежавшие на столе. Воины его, наголодавшись в походе, объелись и теперь мучились животами. Ничего, скоро привыкнут жить сытно! До чего глупый в Крепости вождь! Оставил половину крепких стен вокруг разрушенной деревни, и целые ворота, оббитые железными полосами. Вождь задумался. Возьмем Крепость, придется сохранить жизнь Охриму кузнецу. Хороший мастер, пусть обучает кузнецов Банты и расскажет, где железо берет. Хотя доглядчики доносили, тащат откуда-то ему руду в обмен на железные изделия и овощи, только овощей теперь Крепости теперь не видать, как и орехов. И железа тоже Охрим не получит. Оголодают, сами ворота откроют, ох, повеселимся тогда! Перебьем мужиков, самых красивых баб оставим, и будут у него две деревни, да какие! Дома невиданные, рубленные из твердого дерева, стены крепчайшие, ни один враг не порушит. Хотя врагов у Армана не осталось. Придется в дальние южные походы собираться, кто на месте сидит, тот закисает и мхом покрывается.
Все же, удачная мысль была, соорудить внутренний дом, какая-никакая, дополнительная зашита. Вождь привык чувствовать себя защищенным, поэтому и стражи у него было много, целых три десятка воинов.
