- Зато враг о нас не скоро прознает, - продолжал гнуть свое Урман, - в той стороне деревень отродясь не было. И от стены туманной пограничной далеко, она до нас за три поколения не доберется.
Принялись обсуждать предложение мужики, явно склоняясь к простому решению. Олег смотрел на бородатые недовольные лица, и всюду видел нежелание раздражающих перемен. Хотелось им жить, как прежде, по старинке.
"Не будет, по-вашему, - подумал с неприязнью, - тоже мне, дети природы, дальше своего носа ничего видеть не хотят. Сегодня хорошо, а завтра хоть потоп". Охрим, неожиданно, привел весомый аргумент.
- Не получится там селиться, - сказал он, - питаясь одной рухой, захиреете. Не помните разве историю деревни Краток?
Олег эту историю слышал. Деревня располагалась в глухой горной долине. Все бы хорошо, но путь до ближайшей ореховой рощи занимал не менее двух дней. Без орехов болеть стали люди, дети хилыми рождались, деревня, в конце концов, вымерла.
- До реки оттудова не так далеко, - упорствовал Урман, - рыбу будем ловить.
Пока Охрим соображал, что ответить, в спор вступил Олег.
- Урман, - обратился он к плотнику, - ты, прежде чем корыто вытесать из дерева, колоду должен разметить, где отпилить, а где строгать надобно?
- То ведомо, - приосанился плотник, - не разметив, можно заготовку испортить.
- Откуда тогда тебе ведомо, поможет ли рыба выжить в дальней деревне? Всякую мысль надо сначала проверить, разметить, как бы. Вдруг народец, все одно, без орехов болеть начнет? Не даром ведь в той стороне ни одной деревеньки не было заселено, дома пустые стоят!
Задумался Урман, смутился. Сравнение с плотницкой работой вышло убедительное, крыть было нечем. Не дал опомниться, и Охрим, ковал железо, пока горячо.
- Значит, решили, - подвел он итог, - ежели тележек не хватит, сегодня же новые смастерим, завтра выдвигаемся.
Сход закончился. Не сказать, чтобы мужики деревенские остались, сильно недовольны. Работать они умели, однако не прочь были и побездельничать, если представлялась возможность. Кузнец такой возможности не дал, пришлось подчиниться, а куда было деться?
Стали мужики расходиться, к Охриму подошел горский кузнец Брагаль.
- Правильно решили, - сказал, - Крепость надо делать лучше прежней, есть у меня задумки.
- Давай, выкладывай, - заинтересовался Охрим. Предлагал Брагаль построить внутри Крепости каменный дом, если враги все же ворвутся внутрь, можно будет там укрыться. Смысла городить донжон, по мнению Олега, не было. Долго ли внутри просидишь без воды и пищи? Тогда уж нужно копать из донжона подземный ход к лесу, или оврагу. Пройдут столетия, наступит развитое средневековье, со стенобитными машинами и прочей техникой, тогда другое дело, а сейчас это лишнее. В ближайшие годы ни одному противнику силой Крепость не взять, а предательства не допустим. Вторая задумка Брагаля касалась ворот. Предлагал горец соорудить за воротами квадратный дворик, причем внутренние ворота сделать боковыми, чтобы в тесноте таранным бревном нельзя было размахнуться. А из надвратных башенок в этом дворике всегда можно захватчиков пострелять. Идея Олегу понравилась, Брагаль просиял и предложил самолично изготовить железные полосы, чтобы оббить ворота.
- У нас в горах стен вокруг деревень не ставят, - сказал он, - вместо того башенки дозорные каменные стоят на дорогах. Если бы не такая башня, никто бы из нашей деревни не спасся, когда пришли воины, брана Закрама.
- Кто такой этот бран? - спросил Олег.
- У него десять сотен воинов и дом в большой деревне по ту сторону гор. Давно грозится перейти горы, добраться сюда, в долину и подчинить всех.
- Ну-ну, - хмыкнул Олег, - видали мы таких "подчинителей".
На следующий день началось "великое переселение народов". Олег, прежде всего, пожевал маковые зерна. Было бы обидно, попасться в такое время, когда они не готовы к обороне. Кроме того, поручил ежедневно жевать зерна Шан, слушать чужие мысли. Он надеялся в случае тревоги успеть подготовиться, или уйти и пересидеть нашествие в глухом месте.
Вскоре у ручья, за ореховой рощей, застучали топоры. Мужики привычно разделились на бригады. Рубили твердое дерево тукар, срезали ветки, обтесывали бревна. Затупившиеся топоры и пилы тащили к Охриму. Бестолковой суеты на этот раз было меньше. То ли народ привык к дисциплине, то ли знали теперь, кому и чем заниматься.
