— В отношениях между купцами не бывает середины. Мы должны стать или соперниками, или партнерами.
Мой отец покраснел так сильно, что даже его растрепанные и начавшие редеть волосы зашевелились от удовольствия.
То, чему положили начало светские условности и что было продолжено совпадением фамилий, закрепили скромные дары, предназначавшиеся леди Спенте. С удивлением мистер В. В. Мерчант увидел в руках мисс Амир Мерчант маленький пакет; с неменьшим удивлением мисс Амир Мерчант отметила, что мистер В. В. Мерчант держит в руках точно такой же. На обоих пакетах красовалось имя одного в высшей степени респектабельного гастрономического магазина рядом с Кемпс-корнер, внутри них находились одинаковые стеклянные баночки.
— Мед, — объяснил В. В. Мерчант. — Мед из Кашмирской долины, чтобы напомнить ей о сладости жизни.
— Этого не может быть! — воскликнула Амир. — Вот кашмирский мед.
Она показала ему свою баночку, он показал ей свою. Она начала было сердиться — и вдруг рассмеялась. То же самое сделал мой отец.
Творение далеких пчел расчистило дорогу любви. А финалом этой сцены стало явление их судьбы, принявшей облик сердитой монахини, ибо в тот момент они оказались лицом к лицу с суровой, необъятных размеров женщиной, чья тень производила эффект, подобный частичному затмению солнца.
— Что вам угодно? — пролаяла сестра Джон так свирепо, что это вызвало у развеселившихся Мерчантов приступ неудержимого смеха.
— Мы пришли, — объяснил В. В. Мерчант хихикая, — утешить леди Спенту Кама в этот трагический час.
— Как ужасно, — сокрушалась моя мать, утирая выступившие у нее от смеха слезы, — мертворожденный ребенок.
— Берегитесь, — голос сестры Джон наводил на мысль о Страшном суде. — Грешникам уготована геенна огненная.
В приемной воцарилась тишина. Мистер Мерчант и мисс Мерчант, огорошенные словами повитухи, инстинктивно придвинулись друг к другу, сомкнув свои ряды. Рука (его ли, ее ли) коснулась другой руки. Впоследствии они с удовольствием спорили о том, кто из них сделал первый шаг, чья рука потянулась к другой руке. Несомненно одно: хотя их поведение почти переходило границу пристойности, именно сестра Джон соединила их руки, после чего они уже редко разлучались, пока много лет спустя их не разъединил некто третий. Да, можно сказать, что любовница или, по крайней мере, Возлюбленная. Немолодая и даже не принадлежащая к роду человеческому. Я имею в виду сам город.
— В любом случае, — добавила сестра Джон, пожав плечами, — родился и живой младенец.
От сестры Джон двое Мерчантов узнали о совершенно нежданном рождении. Непонятно было, поздравлять ли в таком случае родителей, ведь рождение было неотделимо от трагедии Гайомарта Камы, чья жизнь оборвалась, не успев начаться. В отсутствие сэра Дария всем распоряжалась угрюмая дежурная сестра, твердо решившая не допускать моих родителей к леди Спенте: «Леди Спента сейчас отдыхает. Приходите позже». После долгих просьб и увещеваний эта боевая галера разрешила В. В. и Амир взглянуть на крошечного, но без сомнения перебиравшего пальчиками малыша Ормуса, спавшего в освещенном стеклянном инкубаторе. Младенец лежал на спине, согнув в колене крошечную ножку, что делало его похожим на божество; на левом веке тенью глазного яблока проступал лиловатый синяк. Когда моя мать увидела его, сияющего, в стеклянном ящике, то не смогла удержаться от комментария.
— Крошка Мальчик-с-пальчик в этом стеклянном гробике больше похож на Белоснежку, — успела произнести она, но тут два резких вдоха позади нее возвестили о том, что ее опрометчивое сравнение шокировало не только сестру Джон, но и саму леди Спенту, с трудом вставшую с постели, чтобы приветствовать своих посетителей, незаметно подошедшую и попавшую под ледяной словесный душ.
— О, — хлопая глазами, произнесла ошарашенная леди Спента; она приросла к месту, двигая челюстью. — Гроб, говорите. О боже, боже! Ведьма пришла наложить проклятие на моего ребенка.
Мой отец, запинаясь, попытался ее успокоить, но было поздно. Слишком поздно пытаться исправить случившееся в тот не слишком прекрасный день.
