-- Ясно, -- говорит, -- ну а с Сычова штраф снял?
-- Снял, конечно.
-- Иди... Что обещал, сделаю.
Посмотрим, товарищ Блаженный.
ЗОНА. МЕДВЕДЕВ
Вроде ко всему я здесь привык, но после этого разговора долго еще не мог прийти в себя. Иному покажется: что сложного -- сиди да чеши языком. А нет... Горький осадок от разговора остался, и сердце мое больное защемило. Вот, из-за Клячи не хватало второй инфаркт схватить... А с другой стороны, какая разница -- из-за Клячи или еще из-за кого. Раз уж вернулся, других здесь не будет... Готовь валидол...
НЕБО. ВОРОН
Зоны строгого режима имеют свою особую специфику. Если в зонах усиленного общего режима содержится контингент с первой судимостью и ЗК разграничиваются в зависимости от тяжести преступления, то здесь, на строгом режиме, их не разграничивают. Тут дело в том, что человек вновь вернулся в Зону. А почему? Есть ходоки, которые и по три, и по шесть, и по восемь раз сюда возвращаются. Это особый род людей. Для них воля -- отпуск в промежутках между работой в колонии.
По закону человеколюбия, которым жил Медведев-Блаженный, и к ним надо бы относиться без предубеждения, а просто терпеливо ждать, когда ж образумится человек.
Для одних такая пора наступает в тридцать пять, для других -- в шестьдесят. Неизбежно одно: каждый из этих людей век свой хочет закончить не в Зоне, а на воле. Потому и каждый раз, идя на обдуманное преступление, оценивает вор свое здоровье и лета... Не пришлось бы встретить смертушку у "хозяина". Желающих помереть в Зоне почти нет. Но вот с одним редкостным таким экземпляром и придется встретиться майору, с валидолом под языком.
ЗОНА. ОРЛОВ
Посреди кабинета замполита Рысина сидел старый зэк Кукушка.
У прожженного волка Зоны всегда была масса претензий к администрации. Но суть сегодняшних его обвинений была столь неожиданна, что растерявшийся замполит решил прибегнуть к помощи опытного Медведева, дабы выйти из неожиданного тупика.
-- Я такого не встречал, -- вздохнул замполит. -- Хоть уж не мальчик, всякое было в практике. Вы же знаете, я на Крайнем Севере служил...
-- Знаю... -- перебил словоохотливого политработника майор.
Замполит чуть обиделся, но, посмотрев на невозмутимого Кукушку, продолжил:
-- Не хочет освобождаться...
Медведев удивленно глянул на старика. Тот утвердительно кивнул.
-- Шестьдесят четыре года, девять судимостей...
Майор присвистнул.
-- Родственников нет. На свободу через три дня. Плачет, -- докладывал замполит, -- последний срок отсидел звонком -- десять лет. Грозится, если насильно будем освобождать, что-нибудь натворит...
-- Вспомнил я вас, -- сказал задумчиво майор и печально улыбнулся. -- Я вас уже освобождал когда-то. На предыдущем сроке вы, между прочим, рвались на поселение.
-- Рвался... тогда. Но вы ж бортанули... -- мрачно бросил Кукушка.
-- Не мы, а медкомиссия вас завернула, -- мягко напомнил майор.
-- А теперь мне там уже делать нечего, я ж рассказал об еще одном деле, что на мне висит. Явка с повинной.
Майор посмотрел на замполита, тот вздохнул.
-- Да липа все эти явки... с повинной. Не подтверждаются, уже третья. Наговаривает просто на себя.
Кукушка, шаркнув рукой по седому ежику на голове, заныл:
-- Вот бля...
-- Без бля! -- осадил его замполит.
-- ...всю жизнь, -- не слыша его, запричитал старикан, -- был в несознанке, а тут как начал открывать масти, в трепе вините! Не подтверждается!.. Ну конечно, менты на других мой магазин повесили и балде-е-еют. Кроме тех ребят, что за меня кичманят срок безвинно... Ничё-о, на вас управа тоже есть... Как это так: иду на сознанку, а не подтверждается?! На хрен вообще тогда свечусь? А?! Шесть краж у меня еще есть, два магазина ломанул -- отвечаю! Где ж советска власть?!
Офицеры смотрели на этот дешевый спектакль с изумлением и жалостью.
-- Кукушка... -- тихо сказал майор. -- Успокойтесь. Очень смешно все это, поверьте. Если бы не ваши седины... Лучше скажите по правде, почему на свободу не хотите? Может, боитесь кого-нибудь? Давайте по душам.
Кукушка мелко заморгал, лицо обрезалось морщинами, вздохнул и с надсадом махнул старческой ладонью:
