И весьма точно, ибо я читаю его опусы на расстоянии и должен заметить, что пишет он жесткий реализм и сам несколько отличается от всех. Интеллигент, светлая голова, на воле - предтеча новых направлений в чудной науке биокибернетике, он в силу воистину невнятных причин зачем-то помещен их репрессивной машиной в этот приют скорби и пороков. Ценность такового шага для страны сомнительна, сообразность наказания содеянному относительна, только лукавый в силах объяснить его здесь нахождение.
Взяв на себя скорбный труд быть в меру сил Утешителем сидящих тут, я не вправе судить (наподобие нелепых в большинстве своем земных судов) о правомерности явления сюда того или иного персонажа Большого Театра Жизни. Судьбой начертано быть на сцене каждому типажу, роли расписаны, занавес распахнут, гремит на плацу Зоны из репродуктора маршевая музыка, сотворенная незримым дирижером с хвостом и копытами... Действо началось... а потому, где должен быть пишущий Орлов и достоин ли места здесь - не нам решать...
Другое дело, что мои личные предпочтения и симпатии восстают против такого нерационального использования столь незаурядного человека, но... тому, видать, есть причина. В дальнейшей же его судьбе я вижу счастливые перемены, что позволят ему в полной мере реализовать свои способности и знания, обретенные в престижном московском вузе. Потому я за него спокоен, более того - впереди в жизни его ждут большие и приятные неожиданности, а падение на дно, равно как и хроника здешних событий, очень поможет создать Картину Жизни, для чего и я тоже послан в Зону.
ЗОНА. ОРЛОВ
Я отвлекся и нарушил данное себе слово - не писать о собственных переживаниях. Изменю же свое решение, коль скоро здешняя жизнь не будет давать мне уже никаких импульсов для ее изучения.
Итак, история отношений Квазимоды и ворона насчитывает уже несколько лет. Самое странное, что за это время черная птица, о существовании которой вяло догадывается администрация Зоны, не была ею отловлена, посажена в карцер или торжественно расстреляна при всем честном зэковском народе. Только чудом я могу объяснить ее удивительную неуловимость.
Подобрал же ее Батя когда-то израненной, кем-то до того мучимой. Ворон был явно не жилец, что прибавляло зэку еще больше решимости выходить его. Ведь любая птица в Зоне - это символ воли, счастливой возможности увидеть, как кто-то взмывает в небо на глазах у изумленной конвоирской шатии.
Выходить птицу, дать ей возможность взлететь - шаг своего рода мистический, что предопределяет как бы и твою здесь судьбу.
Квазимода чуть ли не силой вталкивал тогда в клюв ворону размоченный в сухом молоке - где его брал?! - хлеб, ежедневно перевязывал чистой тряпицей перебитое крыло. И выходил-таки немолодого уже подранка. Ворон вначале пытался сорвать клювом повязку, пока не почувствовал, что стрептоцид утоляет боль.
НЕБО. ВОРОН
Да какой там ваш "стрептоцид", позвольте! Я просто не мог долететь к лесу и вылечиться там, и тут уж конечно любой земной "стрептоцид", для несведущих воспринимаемый как панацея от болезней, помог мне.
О том, в какую я попал переделку, в результате чего чуть не потерял крыло, а значит, жизнь, даже вспоминать не хочется. Ну а будущий мой хозяин действительно проявил терпение и ловкость в обращении со мной, вольной птицей, отчего получил мое безусловное расположение. И я поклялся служить ему в этом пропащем месте.
ЗОНА. ОРЛОВ
Взъерошенный, с тонкой после болезни шеей, ворон походил на маленького злого чертенка. Долго спорили зэки, отгадывая неразрешимую загадку: ворон это или ворона - но так и не уразумели, кто ж перед ними, потому решили дождаться, когда выздоравливающая птица закаркает по-настоящему - пока из ее горла шли лишь жалкие всхлипы.
Если не будет крякать, как утка, значит, ворон он, батюшка. Так и вышло. И когда закаркал, что вызвало суды-пересуды среди людей, у которых ничего неделями в жизни не случается, как ни противился этому Квазимода, барак порешил: назвать подранка Васькой. Бате хотелось чего-нибудь экзотического, скажем Сигизмунд или Ричард, но глупая птица уже начала откликаться на Ваську. С другой стороны, рассудил Квазимода, птица-то вроде русская, ну какая же она Сигизмунд?
