Пока судились-рядились, Витя вдруг приуныл. Стал печален, сонлив, невесел и равнодушен. Самое плохое — перестал бегать, есть и пить. Стоит, покачивается, голову на забор повесил, буквально на забор, глаза полузакрыты, ой-е-е-о-о-ой.
— Вить, — нежно заглядывал Грыгоровыч в лицо страусу.
— Вить, а че ты, а, Вить? — взволнованно топталась рядом Зина.
И все акционеры — Вити и Зины — опять гуртом во дворе у Грыгоровыча, ахают, кто-то даже и всплакнул. А в горах, как обычно, дожди, реки разлились, Вишенка оказалась как на острове: вокруг вода, ни света, ни телефонной связи.
— Надо врача, — требуют вкладчики.
— Надо врача, — волнуется Зина.
— А где взять? — в ответ Грыгоровыч.
— На лодке! — Решительные инвесторы не отстают.
— А кто согласится? В наше село… На лодке… Страуса лечить…
— Есть у меня знакомая, — буркнул преступный Вася, он, конечно, тут как тут со своим мотоциклетом, — она фельдшером работает, живет тут неподалеку. Одна. Плыть не надо…
— Ветеринар, что ли?
— Да нет, нормальная. И потом, птичий грипп лечила, так что в самый раз!..
— Вези! Только побыстрей!!! Вася мигом на мотоцикле сгонял, привез — серьезная, кругленькая, губы поджаты.
Подошла к забору, где Витина голова висит, посмотрела внимательно в полуоткрытые глаза:
— Э! Так у него же депрессия! Стресс, видно, какой-то случился.
— Как это? — испугались все. — Это что такое за болезнь — депрессия?
— А это… — со знанием дела сказала фельдшерица, — …это когда невесело совсем. И все неинтересно.
— Абсолютно все? — переспросили вишенковские.
— Абсолютно.
И все как по команде с сожалением посмотрели на Зину. Мол, что ж ты, а? Супруга, называется! А Зина досадливо схлопнула клюв, мол, ну вот — и тут я виновата!
Опять собрались в бар на совещание.
— Ну что… Витя больной… То есть невеселый, — констатировал Грыгоровыч и, быстро вытряхнув в себя стопку водки, добавил, как точку поставил: — Будем веселить.
— Как?!
— Кто как может! Я, например, могу на баяне. «Гуцулку Ксэню».
— А если кто веселить не умеет? — по-школьному склочно проныл кто-то.
— А если кто не может, того пакет аннулируется. Будем считать, что твой лично Витя пал. То есть сдох. А нашего мы будем радовать, лечить и утешать.
И началось.
Самодеятельные артисты сменяли друг друга у забора Гаврылюка. Во двор не заходили, потому что Зина была резко против и ревновала. А ревнуя, вскакивала с гнезда, догоняла, сильно кусалась и клацала клювом, как крокодил, и еще лягалась больно.
Так вот, все там из кожи вон лезли: кто на сопилке играл, кто песни пел, сам Грыгоровыч на баяне чуть ли не весь день. Тут же Вася-мотоциклист (вроде как ему уже тоже можно, он же докторшу привозил) анекдоты рассказывал лежащей на заборе безрадостной голове страуса Вити Гаврылюка. Школьников привели — хор. Но Витя даже глаза прикрыл и лег. Детей сразу прогнали.
Тогда один Валентинович, завклубом, надел костюм курицы. В Вишенке когда областной драматический выступал, то актеров хорошо принимали, и сильно напоили тогда, хотя спектакль был для детей, но собралось все село, все двадцать семь человек, с детьми, с престарелыми бабками. Все сельские пришли… И учителя тоже. И актеры все костюмы забыли. В том числе и курицы. Большой, мягкий, желтый. С красным гребешком и красными ногами. Вот. Этот костюм и надел Валентинович. И так пошел. В курице и с портфелем. «Ой, шось сунэ!» — кто-то сказал, приложив ладонь козырьком ко лбу. А уж когда подробно его рассмотрели, Валентиновича, целеустремленного, серьезного, с рожей, торчащей из курицыной головы, и брови кустами, и в красных когтях, и с портфелем, так просто пополам стали складываться от смеха. И тут — что удивительно — и Витя вдруг голову поднял с забора, глаза раскрыл удивленно — этто еще кто такой?! — голова маленькая, небритая, весь худой, а основание большое, страус, что ли? Ага-а-а, соперник! И с подозрением на Зину: «Зина! Кто это, я тебя спрашиваю?! А?!» И как зашипит, как загудит. Ну и все, так и выздоровел постепенно. Вася-мотоциклист лекарства привозил регулярно и фельдшерицу, чтоб уколы делать. А Валентиновичу пришлось еще пару дней в курицу наряжаться, уж очень он в своем наряде Витю взбадривал.
