— Правда? — обрадовался я.
— Конечно же, я никогда не вру. Но для этого потребуются все мои силы, а сейчас я устал после представления. У тебя больше ничего ценного нет?
— Нет, — вздохнул я.
— Жаль, это придало бы мне сил. Ну, да ладно, я сегодня нахожусь в благодушном настроении и попробую тебе помочь, но не гарантирую положительного исхода. Ты готов попытаться?
— Конечно, — серьезно ответил я, а сам подумал, что волшебник имеет в виду под «положительным исходом»?
— Я воспользуюсь магическим ящиком и перенесу тебя прямо к Черному Дереву. Ты готов рискнуть, даже если магическое заклинание окончится неудачей?
— Готов. Перенесите меня, пожалуйста.
— Тогда полезай сюда, а я буду произносить заклинание.
Штелисто ибн Фарид вытащил откуда-то довольно большой, разрисованный яркими картинками ящик. Я забрался внутрь, поджав ноги. Волшебник закрыл сверху крышку. До меня вновь начали долетать слова заклинания: «Бу-бу-бу. Перенеси его. Гу-гу-гу. К Черному Дереву». И тут ящик закружился. Вверх — вниз, вверх — вниз, справа — налево. Я довольно чувствительно ударился носом. И тут заклинание сработало и я куда-то полетел. Я успел подумать, что не попрощался с Ангой. И с Кевином тоже. Неудобно получилось».
Глава седьмая,
в которой квакает лягушка и доносятся крики «Держи вора!» и «Замолчи!», такие громкие, что заглушают остальные звуки
Боюсь, что моего наивного тролля обвели вокруг пальца. Обманули самым бессовестным образом. Не похож этот Штелисто ибн Фарид на волшебника. Скорее — на балаганного шута.
Мне тоже когда-то не повезло именно на ярмарке. Уже и не помню, когда это случилось, в каком классе я был — в первом, что ли? Даже не знаю, проводились ли с тех пор ярмарки в нашем городе. Проводились, наверное. Только я на них не ходил. Большой рынок располагается в двух трамвайных остановках от моего дома. Часто, по воскресным дням, мы с папой ходили туда, но нас интересовала только одна часть рынка. Там, где продавались пушистые щенки и котята, плавали в прозрачных аквариумах красочные рыбки, весело чирикали попугайчики и пели канарейки. Мы ходили просто так — полюбоваться на всю эту веселую живность. Однажды у меня получилось накопить денег (с помощью родителей, конечно) на маленького волнистого попугайчика, и я гордо нес их в своей сумке. Помню, что была именно ярмарка — вокруг толкались множество людей, а появившиеся лавки заставлены всевозможными товарами. Среди толпы возвышалась сцена, на которой выступали какие-то артисты в ярких одеждах и громко пели, перекрикивая гомон рынка.
Когда мы подошли к лавкам, сплошь заставленным клетками с маленькими птичками, то я выбрал одного. Самого веселого. Ярко желтый, он весело разглядывал сквозь прутья своего будущего хозяина — меня. Но, когда я открыл сумку и собрался достать деньги, то обнаружил, что замок сумки расстегнут, а деньги бесследно исчезли. Папа, конечно, утешал меня как мог. Но я не плакал. На людях. Кроме моих денег у нас с собой других не было, не хватало на птицу.
Попугайчика мы, конечно же, купили потом, на следующих выходных. Но это был уже не тот желтенький, который понравился мне с первого взгляда.
Книга беззвучно лежала и согревала мне руки. Со страниц на свободу пыталось вырваться продолжение истории.
«Я упал на четвереньки, ударившись коленями о землю. Открыл глаза, приготовившись увидеть черную пустыню. Странно — я был на той же самой торговой площади в городе позади шатра. А где же Черное Дерево? Ой, неужели заклинание не получилось? А как же нож из папиного копья? И как же я теперь спасу папу и маму?
Низ шатра был заботливо чем-то придавлен изнутри, так, что пролезть было уже нельзя. Я рванулся ко входу в шатер.
— Стой! — преградила мне путь Джульфия. — Опять ты!
— Пусть волшебник отдаст мой нож!
— Штелисто ибн Фарид никого не принимает, — не пустила меня Джульфия. — И о каком ноже ты говоришь?
— Я предупреждал, что заклинание может не получиться, — донесся из глубин шатра голос Штелисто. — И никакого ножа я тебе не верну. Ты его отдал мне сам, а я предупреждал, что может ничего не выйти. И уходи отсюда, мне надо отдохнуть перед выступлением.
