Темно-серый костюм, старомодная рубашка и галстук не смягчали внутреннюю жестокость Рамона Переса. На его загорелом лице была все та же резко очерченная маска расчетливой враждебности, его блестящие глаза отражали марксистскую концепцию восприятия мира, к которому принадлежал я и которому он не верил.
Зельда сразу же направилась к нему. Вежливая улыбка неподвижно застыла на ее лице, словно она была там закреплена в ожидании его приезда.
— Рамон, — любезно приветствовала она, — добро пожаловать в мой дом.
Он осмотрел комнату и присутствующих медленным высокомерным взглядом, затем его нижняя губа презрительно искривилась.
— Изнеженный и избалованный — разлагающийся и коварный, — усмехнулся он. — Подходящий дворец для куртизанки!
Нина громко хихикнула в дальнем углу комнаты, заставив Зельду на секунду крепко прикусить нижнюю губу.
— Это Presidente настоял на том, чтобы я приехал, — холодно отчеканил Перес. — Хочу представить моего помощника — полковник Валеро.
Тот щелкнул каблуками и церемонно поклонился. Костюм Валеро спокойного серого цвета и простая белая рубашка никого не обманули — он чувствовал бы себя намного свободнее, размахивая мачете где-нибудь в тесных шеренгах. Это был высокий парень с бычьей шеей, блестящими черными волосами и тоненькой полоской усов над верхней губой. Холодная проницательность сквозила в напряженных линиях, разбегающихся от уголков его синевато-серых глаз. Неровный белый шрам на его бронзовой шее был немым свидетельством, возможно, единственной маленькой ошибки в жизни. Полковник Валеро был профессиональным убийцей, и, быть может, подумал я, очень изощренным убийцей.
— Вы знакомы с остальными? — спросила Зельда, а затем представила нас всех. При этом каждый раз Перес коротко кивал в знак приветствия, сделав исключение только для меня.
— Холман? — Его черные брови выгнулись от удивления. — Итак, мы встретились снова. — Эти банальные слова прозвучали отрывисто, как возобновленное соприкосновение с болезнью, о которой нельзя упоминать.
— Привет, Рамон! — улыбаясь, ответил я. — Сколько еще патриотов казнены за последнее время?
Его тонкие губы сжались и практически исчезли с лица.
— У вас извращенное чувство юмора, Холман, — объявил он тихо. — Помню тот случай, когда был вынужден преподать вам жестокий урок, но вы, кажется, уже забыли его.
— Нет, вы не правы, — заверил его я, до боли растянув губы в улыбке. — Я не забыл ни одной секунды того печального опыта, Рамон. С тех пор всегда надеялся, что встречусь с вами снова в таком месте, где ваше положение главного палача ничего не будет значить. Например, в таком месте, как здесь.
Валеро сделал быстрый шаг по направлению ко мне, но затем остановился, почувствовав, как Перес сдавил его руку.
— Это не нужно, Хуан, — спокойно проговорил Перес. — Он все еще просто напуган и неумело маскирует свой страх.
— Вы знаете, кто я такой, Рамон, — ровным голосом проговорил я, — типичный продукт отжившего капиталистического общества, стремящийся реагировать на любую возможность личного продвижения, которая может мне представиться, и я всегда стараюсь не упускать эту возможность. Вот почему, надеюсь, у вас будет по-настоящему интересный уик-энд.
— Рамон, — порывисто вмешалась в наш разговор Зельда, — вы должны пройти и поговорить с другими гостями. Граф фон Альсбург просто изнемогает от желания познакомиться с вами.
Она настойчиво тянула его за руку, пока он наконец не позволил отвести себя к креслу, где сидел фон Альсбург, мрачно созерцавший кружку пива. Все это время Валеро улыбался мне, показывая не правдоподобно белые зубы.
— Это забавно, сеньор, — сказал он глубоким басом. — Словно наблюдаешь за маленькой блохой, пытающейся напугать волка и угрожающей ему своими укусами.
— Приятель, — заметил я серьезно, — не стоит торчать здесь, теряя время на пустые разговоры. Ваш шеф служит удобной мишенью для любого, кто окажется на этой террасе с автоматом.
Он напрягся и быстро повернулся к стеклянной стене, отделяющей гостиную от наружной террасы, затем неожиданно расслабился и ухмыльнулся.
— Шутка, — воскликнул он. — Очень забавно, сеньор. Возможно, представится случай, когда мы окажемся один на один. Тогда, по-видимому, я смогу удовлетворить ваши надежды на интересный уик-энд.
