— Очень красиво! — поделилась я с ним своим восторгом. — Ты давно здесь живёшь?
— Два года почти. Когда купил, вокруг ещё стройка шла. Но это стоило того, чтобы потерпеть.
— Здесь можно и без дома, в палатке жить, — засмеялась я.
— Ну да, с милым рай и в шалаше, — отозвался он, но я не совсем поняла его мысль. А Антон распахнул передо мной дверь. — Проходи.
Мы вошли и сразу оказались на просторной кухне. Ничего лишнего, ни цветов в горшках, ни салфеток расшитых, которые так любят женщины, сплошной технический прогресс. Но чисто. Слишком чисто для одинокого мужчины, всё блестит и сияет, надо думать, стараниями домработницы.
Антон первым делом заглянул в холодильник.
— Ты есть хочешь? — спросил он меня.
— Да.
— Я тоже. И наша сытость зависит от тебя.
Я лишь головой качнула.
— А ты хитрый.
— А то.
Прежде чем направиться к холодильнику и взяться за готовку, к чему меня Антон открыто призывал, я прошлась по кухне, потом заглянула в гостиную, интересничая, а в итоге спросила:
— Не против, если я туфли сниму? Они такие неудобные.
Антон хмыкнул. Весьма красноречиво хмыкнул, и я без труда догадалась, какой ответ ему на ум в этот момент пришёл, причём, молниеносно, как любому мужчине. Но он счёл правильным промолчать, и это было разумно. Правда, улыбка его говорила о многом, и я пихнула его локтём, специально и достаточно болезненно, чтобы потеснить его у холодильника. Туфли задвинула ногой под стол, из холодильника достала замороженную курицу, и вдруг поймала себя на мысли: какой всё-таки невероятный по событиям сегодня день. Начался с тревог и сомнений, продолжился похоронами отца, а сейчас я в доме мужчины, которого до вчерашнего дня и не знала, ужин ему готовлю. Что совершенно на меня не похоже. И на вопрос: почему я приняла приглашение приехать к нему, у меня ответа не находилось. Но при мысли, что окажусь дома, в одиночестве, и буду вспоминать и анализировать случившееся, на душе становилось тяжело. И я старательно избавлялась от этой тяжести, нарезая салат и натирая курицу специями.
— Пахнет вкусно, — сказал Антон, вернувшись минут через десять на кухню, успев сменить чёрный костюм на джинсы и футболку.
— В твоём холодильнике я нашла только курицу и овощи. И ещё виноград.
— О, это Аннушка постаралась, она меня подкармливает.
— Кто такая Аннушка?
— Домработница. Золотой человек, несмотря на то, что вечно раскладывает мои вещи по странным местам. — Он продемонстрировал мне бутылку. — Я вино принёс. Выпьем прямо сейчас?
Я плечом дёрнула, не отказываясь, и через пару минут в моей руке оказался бокал с красным вином. Я сначала потянула носом терпкий аромат, затем сделала глоток.
— Вкусно?
Я кивнула.
— Боря из Испании привёз пару месяцев назад.
Я едва не поперхнулась. Антон заметил и повинился.
— Прости.
Я ничего не ответила, вернулась к приготовлению ужина, а после нескольких минут молчания спросила:
— Вы были друзьями?
— Да.
— У вас большая разница в возрасте.
— Он не чувствовал себя шестидесятилетним. На этом, наверное, и погорел. Поберёгся бы, дольше прожил. А он думал, что ему всё тридцать. Врачи говорили: шестьдесят, а он их посылал. И спрашивается: кто оказался прав?
— Ты говорил, что у него была любовница…
Антон опустошил свой бокал, а после моих слов лишь рукой махнул.
— Она никто. В «Колесе» танцует. Боре нравилась.
— Настолько, что он на ней умер…
Антон присмотрелся ко мне.
— Не принимай близко к сердцу. Такой уж он человек был. Всё с размахом. — Антон вдруг усмехнулся. — Думаю, он себе другой смерти и не пожелал бы. Правда, годков на двадцать попозже.
Я обернулась через плечо, и поняла, что Антон сидит на высоком барном стуле и меня разглядывает.
— Что смотришь?
Он хмыкнул.
— Ты на мать похожа?
— Чем-то. А что?
— На Борю вроде не похожа, и с Алиской вы разные совершенно. Кстати, как она тебе?
— Она… — Я слова подбирала, одновременно обдумывая. — Она ещё не повзрослела.
Антон даже рассмеялся.
— Это точно. Подзадержалась в капризном семилетнем возрасте.
— Ну, зачем ты так? На семилетнюю девочку она совсем не похожа, думаю, ты спорить не будешь.
— Это ты сейчас о чём?
Мне стало неудобно за свои намёки, они явно были неуместными, и поэтому я лишь дёрнула плечом, продолжая стоять к Антону спиной. Но он и сам догадался, потому что усмехнулся.
