Стены глухие, воздух и свет в дом проникают из полузакрытого внутреннего дворика, который сверху похож на квадратную коробочку без крышки. На большинстве улиц не видно ни травинки, песок, смешанный с пылью, выглядит так, словно он добела выжжен солнцем. Лишь на окраинах, там, где недалеко колодцы, разведены огороды. Оказывается, огородные чучела тоже могут иметь национальность и вероисповедание — здесь на них надеты мусульманские наряды с чалмой!
Центральная улица переполнена машинами, велосипедами и ослами. Последние два вида «транспорта», как и везде в Алжире, прекрасно уживаются вместе. Я вижу, как едут рядом два подростка — один на осле, другой на велосипеде. Едут и весело разговаривают друг с другом. Только один беззаботно болтает своими босыми пыльными ножками, а другой в напряжении держит ноги на педалях. Нетрудно догадаться, кто из них чувствует себя лучше.
Древнее и современное соседствуют здесь на каждом шагу. На одной из улиц, недалеко от базара, уютно расположившись прямо на мостовой, два старика при помощи каких-то странных сооружений жарят барашка. Дым от подобной кулинарии застилает всю улицу, а в двух шагах от них под прикрытием этой «дымовой завесы» молодой алжирец настраивает транзистор. Другой молодой человек, в элегантном черном костюме, грациозно соскакивает около кафе… с пыльно-серого верблюда.
На центральной улице расположены магазин, кафе, киоски с сувенирами, крошечный Музей Суфа и Эрга с достопримечательностями этого края и отель. За небольшую плату можно получить еще одно развлечение — забраться на самый верх высокой башни, что стоит рядом с отелем. Оттуда, словно с высоты «птичьего полета», весь город с его тысячами куполов виден как на ладони.
В оазисе Туггурт, находящемся в долине уэда Р’Хир, около 13 тысяч жителей. Со своими широкими улицами, торговыми рядами, административными учреждениями он в центральной части похож больше на город, чем на оазис. В прекрасной гостинице «Трансатлантик» все рассчитано на туриста — и своеобразная восточная архитектура здания, и «Аладины»-кельнеры в белых чалмах, широких белых рубашках и в расшитых золотом красных шароварах, и даже живописный араб, со всей готовностью предлагающий у подъезда любителям экзотики своих верблюдов — для близкого осмотра («он не плюется, мадам!»), для фотографирования и киносъемок, для прогулок по пальмовой роще вокруг гостиницы. Естественно, каждому роду использования верблюдов — своя цена. Порою такая киносъемка стоит не только денег, но и жертв. Вот не без робости направилась к седлу верблюда молодая француженка. «Корабль пустыни» величественно опускается на колени и пригибает шею. Араб помогает женщине взобраться на седло и принять эффектную позу, затем издает едва слышный, только верблюду понятный звук, и верблюд с молниеносной стремительностью выбрасывает из-под себя передние ноги. «Наездница» в одну секунду оказывается на уровне как бы второго этажа и, забыв об «эффектной позе», с нескрываемым испугом хватается за переднюю луку седла. Верблюд выбрасывает задние ноги, и молодая француженка, потеряв равновесие, грациозно перелетает через голову верблюда. Араб был готов каждую минуту прийти на помощь и приходит, конечно, в то время как муж увлеченно продолжает жужжать кинокамерой и ничего не предпринимает во спасение супруги. Зато сколько домашних зрителей придет потом в восторг от таких естественных кадров! Кроме жены, конечно…
О мрачной древности оазиса напоминают его старинные кварталы — «незла». Они выросли в непосредственной близи от Ксара. И вход туда ведет, как в крепость, через низкие, темные ворота. Понятие «улица» здесь исчезает вовсе. Мрачные узкие тоннели проложены между домами, соединенными по верху сводами. Света нет, потому что нет ни неба, ни окон. Этот темный коридор и есть «улица». Такие же темные низкие двери тянутся по обеим сторонам. Видимо, там комнаты, жилища, люди. Но есть ли у них свет? Чем они дышат? Здесь один только смрад растекается по стенам. Говорят, можно идти по этому старому городу далеко и долго. Но неуютно как-то. Приходится держаться за стены, чтобы различить дорогу. А когда наконец выходишь «на белый свет», то еще и еще поражаешься простору, феерии красок, большой пальмовой роще, насчитывающей полмиллиона пальм (всего, по статистике, в районе Туггурта — 2,2 миллиона пальм). А на ее фоне высится оригинальный архитектурный комплекс так называемой Гробницы королей, где похоронены представители сахарской династии Бени Джелляб, — ясный по своей простоте и пропорциональности строй белых стрельчатых куполов. Легкое белоснежное сооружение, отдаленно напоминающее одинокие сахарские куббы, едва ли производит впечатление мавзолея. Наверху оно украшено государственными флагами республики, развевающимися по ветру.
