Гюнтер, как обычно, перепил пива, его несло:
— Наша деятельность во сне непосредственно влияет на наш мозг. То есть для нашего мозга нет разницы, во сне или наяву выполняется то или иное действие. Для мозга действия, совершенные во сне, реальны.
— То есть ты что, хочешь сказать, что для мозга я живу двумя разными жизнями? Как некоторые нечистые на руку на две семьи живут?
— Таня, ты опять узко мыслишь, при чем тут две семьи? Сновидениями занимаются целые институты и лаборатории, это гигантский объем знаний. Нужно просто разобраться в том, что с тобой происходит, нужно понять…
— Ага, скажешь тоже, институты и лаборатории! Ты мне еще Фрейда вспомни и начни переводить мои сны в сексуальную область.
Я хотела было рассердиться, но вдруг подумала: а что, если и правда все мои проблемы по Фрейду, вызваны практически полным отсутствием сексуальной жизни? А впрочем, в моих снах даже не было и намека на эротику, как бы ни хотелось этого Эрике. Найти, что ли, себе кого-нибудь? Так, для поправки здоровья. Сердиться на Гюнтера отчего-то расхотелось.
— Слушай, Гюнтер, а откуда ты взял про сны и про этого Тулку?
— Я читаю, Таня. Я много читаю.
Не думала я, что Гюнтер читает про сны. По этой части, как и по части астрологии и бульварных романов, у нас главным экспертом числилась Эрика. Или его заинтересованность этой проблемой своего рода сострадание?
— С Фрейдом я и сам во многом не согласен, но восточные философы…
— Нет, только не надо восточных философов, — с досадой взмолилась я, — мне и одного хватило, Мин Ли зовут. После его микстур все и началось.
— Ты прости, Вейла хотела как лучше, — принялся растерянно и виновато оправдываться Гюнтер. — Мы не знали, чем и как тебе помочь, а про китайца, Вейла узнавала, говорят, что он творит чудеса.
Ох ты! Я меньше всего хотела обвинить их с Вейлой. Они действительно хотели как лучше и сделали для меня все, что только могли.
— Ну что ты, — я ласково и виновато погладила Гюнтера по руке, по сухой, пергаментной коже с рельефными дорожками склеротических вен, — а может быть, это и в самом деле мне помог китаец? Ты не переживай за меня, я как-нибудь приспособлюсь жить со всем этим. Ведь приспособились же мы к зимним морозам?
— Тебе нужна помощь специалиста, Таня. Специалиста по снам.
— Это какого-нибудь астролога? Хм!
Я только и могла, что скептически хмыкнуть, не верю я во всякую чушь с гороскопами и предсказаниями. Но, чем черт не шутит, придется попросить Эрику присоветовать мне что-нибудь почитать на сон грядущий.
Дома вечером я включила компьютер и набрала в поисковике «Сны и сновидения».
«…во время сна наше сознание путешествует по астральным мирам. Выход в астрал во время сновидения — это самый легкий и приятный способ астральной проекции. Мы уже знаем, что у человека существует семь тел. Они живут своей жизнью и общаются с двойниками других людей, когда наше физическое тело спит. Жизнь на эфирном и астральном планах похожа на земную, она протекает у двойника как бы автоматически. Потустороннюю жизнь можно и нужно развивать так же, как физическую…»
Начитавшись до одури подобного бреда — астральный, потусторонний, эфирный, — я почувствовала, как меня начало клонить в сон. Морально подготовившись с помощью глотка виски к встрече с «двойниками и другими телами», я легла в кровать и моментально отрубилась.
Мне не снилось ничего, «двойники и другие тела» решили в эту ночь со мной не общаться. Обиделись, что ли, на мое нежелание с ними видеться?
На следующий день на работе, наплевав на производственную дисциплину, я продолжила сетевые изыскания на заинтересовавшую меня тему. С утра, на свежую голову, мне повезло значительно больше, я практически сразу наткнулась на вполне вразумительную статью Роберта Мосса, члена американской Ассоциации по изучению сновидений. Трудно себе представить, но в прошлом году в Китае все эти сноспециалисты даже собирались на международный конгресс. Оказывается, Гюнтер не шутил, когда утверждал, что этой проблемой интересуюсь не только я, но и научные сообщества. Или псевдонаучные?
«Хотите правильно понять смысл своего сна — вспомните его мельчайшие детали. Сон — это подлинные переживания, и если он запомнился целиком, то сам становится своим толкованием».
