Бежецкий-второй, после того как “первый” выбыл из строя после памятного покушения (Илья Евдокимович, к сожалению, тронулся умом необратимо и теперь, вероятно, проведет остаток жизни отнюдь не в кресле главного врача, совмещаемого им с постом заведующего базой), развернул бурную деятельность, приведя в порядок почти все, что было наворочено с его участием за это лето. Почти, потому что Государь неожиданно отказался принимать прошение о восстановлении князя Бежецкого в рядах Корпуса, соизволив начертать: “Оставить, как есть”. Таким образом, Бежецкий оставался полковником лейб-гвардии, только временно пребывая в отпуске по болезни.
Временами впадавший в забытье в одной из закрытых клиник, куда был пристроен стараниями Маргариты, Александр сумел-таки выторговать трехмесячный отпуск, надеясь все переиграть по выздоровлении. Вопреки ожиданиям Бежецкого, неизвестно какими личными достоинствами двойник даже умудрился восстановить полное расположение батюшки, мало того — получить его отеческое благословление на принятие короны принца-консорта, заочно водруженной на его голову благодарными обитателями великого княжества Саксен-Хильдбургхаузенского. Немцы, по слухам, были несказанно рады, что их монархом будет все же не “этот дикий русский”, а своя же немка, возможно, мать будущего, почти чистокровного, великого князя.
Александр улыбнулся, вспомнив полученное от милой Леночки обычное письмо, а не привычный факс, в котором супруга, которую все треволнения прошедшего лета миновали, не затронув даже краем, многословно извещала благоверного, что наконец по всем признакам беременна, удачно. Кроме того, личный астролог покойного Эрнста-Фридриха Пятого Саксен-Хильдбургхаузенского, по словам великой княгини-регентши, выдает однозначный прогноз того, что родится именно мальчик.
“Знаем мы этих астрологов! — ухмыльнулся Бежецкий, — Поди УЗИ сделала, а медицина сейчас — о-го-го…”
Вот вроде бы и все. Подсказал бы кто, что сейчас делать им — двум неожиданным близнецам?… “Зазеркальным” близнецам. Как делить жизнь одного пополам? Может быть, зря он тогда надел на злополучную пресс-конференцию проклятый бронежилет? А как бы он тогда “воскрес”?
И где сейчас Володька? Как он там — в “зазеркалье”? Жив ли?
Александр, лениво поворачивая руль одним пальцем, мчался по прямому как стрела шоссе по направлению к Стрельне. Солнце то скрывалось за низкими, быстро бегущими по небосводу тучами, то снова ярко озаряло начинавшие желтеть деревья по обеим сторонам трассы. Уже по-осеннему прохладный ветерок не позволял опустить ветровое стекло, поэтому Бежецкому постоянно чудился давно выветрившийся запах крови, которой так пронзительно и страшно пахло в далекий уже день пресс-конференции. Тогда казалось, что все уже кончено…
Бежецкого-первого, у которого обильно шла горлом кровь, удалось втащить в “кабаргу”, воспользовавшись общим замешательством в студии “Радио-Петрополь”. Маргарита, смертельно бледная и сжимавшая руль так, что побелели костяшки пальцев, рванула автомобиль с места и гнала на предельной скорости, не обращая внимания на свистки полицейских и даже погоню, впрочем быстро отставшую, как только преследователи разобрали номера.
— Ну вот и все… господин Бежецкий… — саркастически пробулькал смертельно бледный ротмистр, на время придя в себя, когда Бежецкий-второй, дрожащими пальцами вколов ему лошадиную дозу местного аналога анамида, расстегнул разодранный пулями мундир и освободил от спасшего жизнь бронежилета. — Принимайте… эстафету…
Маргарита, ненавидяще поглядывая время от времени на Александра в зеркало заднего обзора, загнала “кабаргу” в неприметный, но огороженный бетонной стеной и снабженный прочными воротами двор в одном из зеленых районов-новостроек. Снова впавшего в забытье ротмистра унесли выскочившие из здания здоровяки, а его живого и здорового двойника, повинуясь команде хрупкой женщины, заковали в наручники и, накинув на голову что-то типа мешка, долго везли куда-то, втолкнули в помещение без окон, похожее на камеру, и продержали, ничего не спрашивая и даже не беспокоя особенным вниманием, несколько дней…
