— Конечно, был! — заявил Свидетель почти резко. — Наблюдалось сияние, окружившее Карателя и Искателя, как всегда бывает при значительной магии. — Его голос стал звучать обрядовым напевом, а глаза закрылись окончательно. — Оно усилилось и прошло по цветам радуги до фиолетового, где и остановилось, пульсируя. На поле боя опустилось великое смятение духа, и некоторые молодые воины из числа Биндальчи выронили оружие. Другие же открыто плакали, не испытывая стыда и не боясь стыда. Вопли раздались среди тех, кто служил злобному Синдикату, и кто-то обратил свое оружие против себя, другие же бросили оружие и кинулись в пойманные воды, которые уже были полны мертвецов.
Искатель же стояла в стороне, окруженная светом, воздев Карателя над головой в жесте прекрасного вызова, направив зубцы на врагов Биндальчи. Она издала боевой клич — и в это мгновение свет сжался, — и ужас ворвался в сердца всех, кто был на поле. Никто не мог смотреть на Искателя. Многие закрыли лица, защищаясь от внезапной волны жара. Послышался высокий, пронзительный крик, за которым последовал негромкий хлопок — и поле освободилось от ужаса.
Там, где находилась Искатель Вин Эан Ли, остался оплавленный песок. Рядом с этим пятном тихо лежал Каратель. Свидетель открыл глаза.
— Что было потом? — прошептал Лал. Свидетель вздохнул и устало покачал головой.
— Был разгром, Анджелалти, хоть мне и стыдно так говорить. Биндальчи бежали, а Синдикат преследовал — и в конце концов одержал победу. Один из воинов нашел в себе смелость поднять Карателя и убежать с ним к Телио, которые вернули его в Центр. Тот человек не был Искателем, как ты понимаешь, но Каратель ценит отвагу. Он до конца своих дней носил метки благосклонности Богини, обжегшие ему обе ладони.
Он снова вздохнул.
— Вин Эан Ли была последней из великих Искателей. Ее смерть отметила конец эпохи.
— Как давно? — спросил Лал. Свидетель нахмурился.
— Сорок твоих стандартных лет, Анджелалти, насколько я могу вычислить.
— Сорок лет. — Лал закрыл глаза, потер их и, моргая, посмотрел на Карателя, молчавшего у него на коленях. — И теперь он проснулся. Почему?
Свидетель не ответил.
Лал сидел, рассматривая Карателя, думая о том, что провода можно заменить, что электронные схемы можно восстановить, реорганизовать, подпитать. Думая о том…
— Великое отчаяние духа… — пробормотал он и потянулся за сосудом с Камнем Страха.
Он замер, держась за пробку. Свидетелю показалось, что он пристально смотрит на стену. Или, возможно, сквозь стену, на что-то, видимое только Вождям и богам.
Лал медленно отодвинул закрытый сосуд. После этого, двигаясь куда увереннее, он положил Трезубец поперек койки и стал нажимать кнопки на своем браслете.
Пауки полезли из его рукавов, из-под воротника, из карманов, из-под волос. Сверкая фиолетовыми, желтыми и зелеными глазами, они приблизились к Карателю, засуетились вокруг его выступов и заняли места.
Каждому из девяти был дан участок, который нужно было обойти, скопировать и прощупать. Каждому было приказано сообщать обо всех находках, обо всех деталях, пусть самых мелких. Лал возился со своим наручным компьютером, безжалостно стирая резервные системы, чтобы освободить место для поступающих данных. После этого он отошел к двери и сел рядом со Свидетелем.
— Ты разбудишь Карателя до полноты, Анджелалти? — спросил тот.
Лал покосился на него, весело сверкнув глазами.
— А вам разрешается задавать такие вопросы?
— Информация, полученная от тех, кто сознательно бросает вызов событию, может только усилить Свидетельство, тем самым расширив Память, — ответил Свидетель как всегда совершенно серьезно. Он встретился с Лалом взглядом. — Ты спрашиваешь меня?
— Совершенно определенно спрашиваю! — отозвался Лал, удивленный собственным неожиданным смехом. — И скорее всего спрошу еще многое, поскольку Корбиньи намерена отвезти нас на свой корабль — а из этого не выйдет ничего, кроме проблем.
Он вздохнул и махнул рукой на Трезубец — или на пауков, столь деловитых и отважных.
— Мне неприятно видеть устройство, которым неправильно пользуются и которое плохо хранят. Ведь эта вещь для чего-то была предназначена. Почему бы не вернуть ее в состояние, в котором она сможет работать в соответствии со своей конструкцией?
