Клэр поднялась с кресла.
— Нет, Лилиан, за нее никогда не требовали выкупа. Я должна сегодня же вернуться в Дассет. Вы мне поможете?
— Ах, дитя! Что может сделать старая женщина против желания мужчины получить причитающееся ему вознаграждение?
— Понятно. Я запомню ваше нежелание помочь мне, госпожа Морган.
Старушка грустно улыбнулась.
— Я в этом не сомневаюсь, Клэр. Не забудьте добавлять травы в теплый бульон.
С высоко поднятой головой, обиженная и обескураженная, Клэр вышла из домика.
Бернард, стоя на коленях, полол огород.
Тогда Клэр приподняла юбки и побежала в противоположную сторону.
— Клэр! Клэр, остановись!
Бернард не удивился тому, что Клэр его не послушалась. Но, по крайней мере, бежит она в нужном направлении, и Кабалу будет легче нести на себе одного ездока, а не двоих по пути в особняк.
— Это я расстроила ее, Бернард, — сказала Лилиан. — Она очень рассердилась на меня за то, что я не прогнала тебя и отказалась отвезти ее к отцу. Будь с ней поосторожнее.
Бернард нагнулся и чмокнул старушку в щеку.
— Ты дала ей что-нибудь от кашля?
— Да. Смешивайте травы с теплым бульоном. Куда ты поедешь?
— На сегодняшнюю ночь — в особняк. А потом? — Он пожал плечами. — Возможно, в Дерли, а, возможно, в Йорк. Остерегайся людей Сеттона. Пусть кто-нибудь из мужчин засыплет следы коня.
— Не волнуйся. Возвращайся, когда сможешь.
Он отдал ей пучок сорняков.
— Я прополол петрушку. А базилик тоже нужно прополоть.
Она засмеялась.
— Иди-иди, пока ее светлость не убежала слишком далеко.
Бернард ехал по дороге, изредка бросая взгляд на следы Клэр. Судя по их глубине, она бежала изо всех сил.
Ясно, что ей нужно вернуться домой, но он не может ее отпустить до тех пор, пока не получит выкуп.
Впереди он увидел облачко пыли. Это Клэр. Тогда он пришпорил Кабала.
Она бежала так быстро, что плащ развевался подобно огромным крыльям. Услыхав топот копыт, она обернулась, но не замедлила бег.
Вдруг она юркнула в лес. Бернард набросил поводья Кабала на ветку дерева и пошел следом за Клэр.
— Клэр! Нет смысла убегать!
Ответа он не услышал — только хрустнула ветка. Она быстроногая, этого у нее не отнимешь, но скоро она устанет и начнет задыхаться и кашлять. Бернард прибавил шагу, а затем, увидев ее, побежал.
— Клэр, остановись. Ты либо упадешь, либо снова начнешь кашлять.
— Оставь меня в покое! — крикнула она в ответ и припустила во всю мочь.
Он поймал ее за плащ, когда она нагнулась, чтобы пролезть под нависшей веткой. Клэр метнулась в сторону, Бернард от неожиданности оступился и упал вместе с ней.
Клэр лежала на спине, а Бернард перекинул ногу через ее туловище и схватил за кисти рук.
Она тяжело дышала, а он не сводил с нее глаз, завороженный тем, как ее выпуклая грудь, обтянутая изумрудной тканью платья, вздымалась и опадала в такт дыханию. У него зудела ладонь — так хотелось заключить в нее один из этих бугорков.
Он распустил шнурки у нее на плаще, чтобы ей легче было дышать, задев при этом пальцами нежную, пульсирующую кожу на шее.
Глубоко внутри его жгло желание овладеть ею.
— Клэр, — хрипло произнес он, и само ее имя прозвучало для него как божественная музыка.
Она с негодующим видом повернула к нему лицо — прозрачные янтарные глаза горели гневом.
— Ненавижу… тебя.
— Нет, это не так, — самодовольно ответил он.
— Ненавижу.
Бернард не мог поверить, что женщина, которая спала в его объятиях прошлой ночью, может его ненавидеть. Да и вообще трудно вообразить, что Клэр способна на ненависть.
— Верю, что ты очень на меня сердита, но не поверю в то, что ты меня ненавидишь.
— Придется поверить, — с трудом дыша, произнесла она.
— Я знаю, что ты хочешь вернуться домой и попытаешься вынудить меня отвезти тебя в Дассет.
Она отвернулась и сказала:
— Возможно.
Бернард придвинулся поближе и извлек листик из ее волос.
— Лилиан не смогла бы тебе помочь, даже если бы и захотела, — сказал он. — Я бы этого не позволил.
— Да она и не пыталась. Я — дочь ее сюзерена, а она подчинилась тебе, а не мне.
— Лилиан занимает особое место в моей душе, так же как я — в ее. Она не предаст меня.
— Ты зря столь привязан к ней. Она говорит о материнских чувствах, которые питает к тебе, но ни разу не пришла в Дассет, чтобы повидать и узнать, как тебе живется. Никто из Факстона не приходил к тебе. Ты им не нужен.
