Клэр чуть было не встала и не выглянула в окне. Но у нее своих забот хватает. Она сделала для него что смогла и теперь должна вернуться в Дассет. Скоро свадьба и турнир… и с отцом надо помириться. Не поможет ли ей Лилиан?
— Люди отца сказали, почему они нас ищут?
Лилиан поставила миску на стол и подошла к очагу. С железного крюка над огнем она сняла котелок.
— Стражники сказали только, что Бернард убежал из подземелья и по пути похитил вас. — Лилиан улыбнулась и погрузила в котелок оловянную кружку. — Вам повезло.
— Повезло? В том, что он меня похитил?
Лилиан усмехнулась.
— Почему Сеттон бросил его в подземелье?
Не найдя сочувствия, Клер обиделась и сердито сказала:
— Бернард потребовал от отца награды за то, что ходил в Крестовый поход. А отец заявил, что ничего ему не обещал. Бернард начал с ним спорить, и отец разозлился.
Лилиан бросила щепотку травы в чашку с кипящей жидкостью.
— О, он, должно быть, выглядел потрясающе. Я имею в виду Бернарда.
Совершенно верно, подумала Клэр, но отец так не посчитал.
Она взяла из рук Лилиан чашку и сделала глоток. Настой приятно обволакивал горло. Эта женщина с ее снадобьями — просто чудо, но ее легкомысленное отношение к поведению Бернарда недопустимо.
— Бернард оттолкнул двоих стражников, с угрожающим видом приблизился к отцу и потянулся к сабле. В результате он получил удар по голове и очутился в темнице, так что ничего потрясающего в его действиях не было.
— Он всегда отличался смелостью, наш Бернард. Хотелось бы мне все это увидеть.
Клэр поставила чашку на стол.
— Смелостью? Бернард? Тот Бернард Фицгиббонз, которого я знала, никогда не стал бы угрожать моему отцу. Неужели мы говорим об одном и том же человеке?
— Я говорю о мальчике, который еще не поселился в Дассете. Смерть родителей очень сильно его потрясла. Я надеялась и молилась, что он придет в себя. Судя по всему, так и случилось.
А Клэр всегда считала Бернарда бесхарактерным. Он покорно выполнял то, что ему приказывали, никогда не протестовал, но при этом всегда выглядел… одиноко.
Если эта женщина знала, в каком подавленном состоянии находился Бернард, то почему ни разу не пришла в Дассет навестить ребенка, к которому, по ее же словам, питала материнские чувства? Клэр вообще не помнила, чтобы кто-либо приходил навестить Бернарда. Она знала многих людей из других деревень, но никого из Фалленвуда.
— Кто-нибудь отсюда приходил повидать Бернарда?
Лилиан покачала головой.
— Ваш отец не позволил бы этого. Он заявил, что мальчик еще больше расстроится. Мы-то этому не поверили, но повиновались. Как ваше горло?
Клэр сглотнула: горло очистилось от мокроты, и кашель прошел.
— Намного лучше, — сказала она. — Большое спасибо.
Лилиан снова порылась в сундуке и вытащила маленький кожаный мешочек. Она насыпала туда смесь трав.
— Если вдруг начнется кашель, добавьте немножко травы в теплый бульон.
Клэр засунула мешочек во внутренний карман плаща, понимая, что сможет это сделать только дома.
— Госпожа Морган, я…
— Леди Клэр, называйте меня Лилиан. Меня все так называют.
— Хорошо, Лилиан, — согласилась Клэр и продолжила разговор: — Я вижу, вы любите Бернарда и не хотите, чтобы его поймали и отправили в Дассет. И я желаю ему всего наилучшего. С другой стороны, я должна вернуться туда как можно скорее…
— Зачем? Я-то думала, что вам нравятся приключения, — улыбнулась Лилиан. — Вы ведь так любите романтические истории из жизни Алиеноры Аквитанской.
У Клэр зарделись щеки. Неужели всем известно ее девичье увлечение великой Алиенорой, женой французского короля Людовика VII, а затем английского — Генриха Плантагенета?
— Откуда вы знаете?
— Ну-ну, Клэр. Вы — самая младшая и самая своевольная из всех детей лорда и леди Сеттон и наверняка представляете, что о вас много говорят.
— Сплетничают, вы хотите сказать.
— Ну, это как вам угодно.
— Бернард увез меня из Дассета против моей воли и собирается взять за меня выкуп. Ничего себе романтическая история!
— Разве Алиенору не похищал знатный лорд и не требовал за нее выкуп?
Дело обстояло не совсем так. Алиенору удерживали в замках знатных лордов по просьбе собственного мужа, чтобы она не вмешивалась в его дела, и никакого выкупа за нее не давалось. Лишь смерть мужа избавила Алиенору от заточения.
