Ее бокал опустел, на дне остался только ломтик персика и несколько полурастаявших льдинок. Поддев персик ложечкой, Марис отправила его в рот.
— Впрочем — добавила она, — моя работа не мешает мне любить книги вообще и Дика Кейтона в частности. Даже если отставить в сторону скрытые движения его души и побудительные мотивы его поступков, он типичный положительный герой, который в состоянии раскрыть любую тайну, наказать злодея, уложить в постель ребенка…
— Дик, конечно, не педофил, но вот уложить в постель понравившуюся ему девчонку он способен. И не просто уложить, но даже заставить ее кончить…
Марис резко захлопнула книгу и поставила ее на полку. Она отлично понимала — Паркер сказал эту пошлость только затем, чтобы разозлить ее, и ему это вполне удалось, но будь она проклята, если покажет, что его уловка сработала.
— Так вот, — как ни в чем не бывало продолжила Марис, — Дик Кейтон нравится и мужчинам, и женщинам.
Это утверждение заставило Паркера ухмыльнуться, но на сей раз он сдержался и никак не прокомментировал ее слова.
— А какая книга из этой серии тебе больше всего нравится? — спросил он.
— «Мелочь в кармане».
Паркер скривился:
— Ты серьезно? В этой книге Дик сам на себя не похож — к середине он совершенно разнюнился. Хорошо, что Маккензи Рун вовремя спохватился и переехал эту бабешку поездом…
— Ты так считаешь, потому что в этой книге Дик Кейтон впервые проявляет настоящую нежность по отношению к женщине? — холодно осведомилась Марис. — Тебя это злит?
В ответ Паркер прижал руки к сердцу и с шутовским поклоном сказал:
— Нет, просто он дал волю своей чувствительной и тонкой натуре. Проще говоря — обабился…
— Зато потом Дик весьма убедительно доказал, что является грубияном и невежей, проще говоря — настоящим мужчиной, — парировала Марис. — Впрочем, я не права: к концу романа он снова становится героем, походить на которого мечтают многие…
— А как насчет того, другого?..
— Кого? — удивилась Марис.
— Твоего мужа, разумеется. Помнишь, ты рассказывала, как его книга разбудила в тебе интерес сначала к герою, а потом и к нему самому, и ты начала фантазировать, мечтать о нем… Скажи, ты не разочаровалась в своем муже, когда наконец оказалась с ним в одной постели? Соответствовал ли он тому идеальному образу, который сложился в твоей юной романтической головке? И соответствует ли сейчас?
Марис всем корпусом развернулась к нему:
— Это неуместный вопрос, Паркер!
— То есть иными словами — нет, не соответствует. Я так и думал!.. — И он скорбно покачал головой.
— Иными словами — это не твое дело! — вспылила Марис. — Твое любопытство относительно моей личной жизни — оно… оно просто больное! И если хочешь начистоту, именно поэтому я избегала тебя весь сегодняшний день. То, что случилось в сарае… Это просто ни в какие ворота не лезет. В конце концов, я замужем!
— А что такого случилось в сарае? — удивился Паркер. — Я что-то не припомню ничего такого, что могло бы скомпрометировать тебя как замужнюю женщину.
Его притворная наивность еще больше разозлила Марис, и она решила, что пора дать ему отпор. Приняв вид равнодушный и спокойный, она поставила на поднос опустевший бокал и снова повернулась к Паркеру.
— Ты, я вижу, придаешь этому поцелую слишком большое значение… Тебе действительно так интересно, почему я позволила себя поцеловать? Что ж, попробую объяснить, только тебе это объяснение не понравится…
— Ничего, выкладывай.
— Так вот, Паркер… — Марис облизала вдруг пересохшие губы. — Я не стала сопротивляться тебе только потому, что не хотела поставить тебя и себя в неловкое положение. Вряд ли даже твой усовершенствованный гольф-кар может считаться самым подходящим местом для матча по борьбе между инвалидом и женщиной, вынужденной защищать свою добродетель. Да-да, Паркер, именно инвалидом!.. — добавила она, заметив, как потемнело от гнева его лицо. — Я имею в виду не твою неспособность ходить, а твою неспособность держать себя в рамках общепринятых норм. И не воображай, пожалуйста, — вовсе я тебя не испугалась. — Она насмешливо посмотрела на него. — В крайнем случае я могла бы от тебя просто убежать!
