И вот теперь, двенадцать лет и сотни любовников спустя, она сидела за столиком напротив рафинированной Марис Мадерли-Рид и старательно разыгрывала дружелюбие и симпатию, хотя в сердце Нади продолжал тлеть жаркий огонь ненависти к женщине, которая превосходила ее буквально во всех отношениях.
И вот странность!.. Если бы Марис ненавидела ее сильнее, Надя, пожалуй, относилась бы к сопернице с большим уважением. Но показное равнодушие Марис, которая держала себя так, словно Надя не заслуживала особенного внимания, доставало ее буквально до печенок. Из-за этого Надя часто срывалась и говорила дерзости, когда разумнее было бы промолчать, однако Марис только улыбалась снисходительно и холодно, и в душе Нади вспыхивал еще более жаркий огонь.
Например, когда они встретились у входа в ресторан, Надя посчитала нужным отметить ровный золотистый загар, приобретенный Марис во время поездки в Джорджию. Комплимент, однако, не удался, поскольку Надя, не удержавшись, тут же напомнила Марис, какими вредными для кожи могут быть прямые солнечные лучи. На этот выпад Марис преспокойно ответила, что когда она в следующий раз поедет в Джорджию, то непременно захватит с собой шляпу.
Но вот была подана первая перемена, и Надя, протягивая Марис корзиночку с хлебом, сказала:
— Ты уже слышала про Говарда Бэнкрофта? Ужасная история!..
На этот раз ей удалось добиться реакции. Отказавшись от хлеба, Марис печально покачала головой:
— Действительно, это большое несчастье для всех нас! Я узнала о том, что случилось, только вчера вечером, когда вернулась из поездки.
— Сколько лет он возглавлял ваш юридический отдел? Десять? Двадцать?..
— Точно не знаю, но наверняка больше тридцати. Когда я родилась, Говард уже был нашим старшим юрисконсультом.
— А почему он покончил с собой? У тебя есть какие-нибудь предположения?
— Надя, я…
— О, это не для моей колонки. В газетах уже писали о том, что с ним произошло… — Надя нарочито вздрогнула. — Прямо жуть берет!.. А вот в вашем официальном бюллетене почему-то ничего не говорится о том, как он умер, — все больше о том, сколько Говард Бэнкрофт сделал для «Мадерли-пресс». Это, знаешь ли, наводит на размышления…
Говарда Бэнкрофта нашли в его автомобиле, припаркованном в двух кварталах от дома на Лонг-Айленде, где он жил. Старый юрист выстрелил себе в рот из пистолета крупного калибра, поэтому от его головы почти ничего не осталось.
— У вас, в «Мадерли-пресс», очень дружная команда, — продолжала Надя. — Неужели никто ничего не знал, не заметил? Ведь должны же быть какие-то тревожные признаки…
— Нет. — Марис с горечью покачала головой. — Скорее, наоборот… Как раз в тот день Ной был у Говарда незадолго до того, как… все это случилось. Он сказал, что Говард Бэнкрофт выглядел как обычно. Его многие уважали и любили, и не только у нас. В еврейской общине Нью-Йорка он был весьма заметным человеком и даже возглавлял общество переживших холокост. Я даже не представляю, что могло толкнуть его на столь отчаянный шаг!
Принесли главное блюдо, и обе женщины обратились к менее мрачным темам. Марис заговорила о книгах, которые «Мадерли-пресс» подготовило к изданию этой осенью.
— Я уверена, новый сезон будет для нас очень успешным, — сказала она. — Может быть, даже самым успешным за последние пять лет.
— А могу я процитировать эти слова в своей колонке?
— Пожалуйста…
Надя достала из сумочки блокнот, с которым никогда не расставалась, и попросила Марис перечислить хотя бы некоторых авторов, чьими произведениями «Мадерли-пресс» собиралось облагодетельствовать читающую публику. Сделав необходимые пометки и убрав блокнот, она отправила в рот изрядный кусок морского окуня, зажаренного на овощной подушке.
— А что ты можешь рассказать о проекте, ради которого ездила в Джорджию? — спросила она.
— Ничего, — ответила Марис. Надя даже перестала жевать.
— Почему?
— Потому что этот проект не подлежит оглашению. Кроме того, я связана определенными обязательствами…
— Потрясающе!.. — воскликнула Надя. — Мои читатели обожают разного рода издательские секреты.
— Но это действительно секретный проект, и таковым он должен остаться, — предупредила Марис. — Ты не должна о нем даже упоминать.
