— Но вышло очень даже мило, — возразила молодая женщина, снова кокетливо опуская ресницы.
Дерек с трудом сдержал улыбку.
— Неужели вы со мной флиртуете, мисс Шелби?
— Я не умею флиртовать. Не было возможности научиться.
Кейдж вздохнул и потянулся к бокалу.
— Держу пари, ты оказалась бы способной ученицей!
— Не уверена, что эта наука пришлась бы мне по душе, — серьезно отозвалась Вивиан. — Если бы я когда-либо и увлеклась мужчиной, предпочла бы играть честно. Флирт… — Тут она неодобрительно дернула плечиком. — Флирт к добру не приводит, верно?
— А почему ты так решила?
— Ситуация может выйти из-под контроля. Люди совершают непоправимое — а потом в ужасе оглядываются назад, да только уже поздно!
Да, именно так оно и вышло с Заком Бенексом.
В недобрый час воскресло в памяти это имя, заслоняя собою настоящее и будущее. Можно ли нашептывать женщине нежные слова, если в это самое мгновение маньяк-убийца идет по его следу?
Эта женщина честна и бескомпромиссна, а он может предложить ей только ложь. Но как быть? Сказать правду? «Провести с тобою ночь — предел моих желаний, но ты знай, что нас обоих могут зарезать в постели». Нет! Если Вивиан хоть сколько-то ему дорога (а похоже, что так оно и есть; он привязался к гостье куда сильнее, чем следовало), надо оставить ее в неведении и, самое главное, обеспечить ее безопасность.
Осушив бокал, Дерек вскочил на ноги: надо обойти дом кругом и убедиться, что его обитателям ничего не угрожает — по крайней мере, до утра.
— Пойду подышу свежим воздухом перед сном. Да и ты, надо полагать, еле на ногах стоишь после трудового дня. — И, когда он увидел во взгляде Вивиан боль, поспешно отвернулся и зашагал к двери: — Доброй ночи, увидимся утром!
С его уходом иссякло тепло и померк свет.
Уходом? Скорее, бегством! Похоже, Кейджу не терпелось избавиться от ее общества.
Какой стыд! Вивиан с трудом сдерживала слезы. Что она ему наговорила? Как она могла? Какой позор! Неужели она так стосковалась по объятиям мужчины, что готова выпрашивать милостыню?..
Но его поцелуи… не одна она теряла голову от страсти! И не настолько уж она неопытна, чтобы не узнать знакомых симптомов: Дерека Кейджа отчаянно влекло к ней, как бы он ни пытался это скрыть. Он притянул ее к себе — властно и требовательно, сердце его стучало неровно и гулко, дышал неровно, словно тщетно пытался совладать с собой.
Эта неуемная страсть, эта грубая чувственность! Нечто похожее когда-то связывало ее с Питером. Вивиан даже казалось, что она любит этого человека, и это оправдывало их физическую близость. Как скоро она поняла: любовь сексу не равнозначна! А Дерек Кейдж… Думая о нем, начинаешь мечтать о несбыточном. Как хочется стать иной: лучше, красивее, храбрее…
— Идиотка, — прошептала Вивиан, выдернула штепсель из розетки, и елка погасла, а затем отнесла пустые бокалы на кухню и поднялась наверх. Не включая света, она подошла к окну и оглядела заснеженный пейзаж в серебряном лунном сиянии.
Отчетливо виднелась темная фигура Кейджа: вот он обогнул конюшни, пересек двор, постоял у крыльца, озирая свои владения. Сердце снова сжалось: очень скоро она перестанет быть частью его жизни…
На следующее утро Вивиан долго собиралась с духом, прежде чем сойти вниз. Волновалась она напрасно: хозяин уже ушел, и гостья возблагодарила судьбу за нежданную удачу. И без того совестно смотреть ему в лицо, а уж за завтраком — тем более!
Вивиан быстро прибралась в кухне и поспешила в гостиную: добавить воды в подставку для елки. Едва она опустилась на четвереньки, хлопнула задняя дверь.
Сердце беспомощно дрогнуло. Но на пороге возник не Дерек, а Харди с охапкой хрупких зеленых ветвей.
— Вот, рассудил, что раз уж вы так елку принарядили, может, захотите и дом приукрасить, — без предисловий сообщил старик, роняя ношу на вычищенный ковер. — Я тут кедра нарезал. Джанет, помнится, пристраивала веточки на каминную полку, чтобы свешивались через край. То-то славно смотрелось!
С чего это несносный старикан вдруг подобрел?
— Спасибо. Какая чудесная идея!
— На заднем дворе еще и остролист растет. За углом, у кухни, где ветра нет. На такой высоте остролисту вообще не место, но этот такой же настырный, как и старуха, воткнувшая его в землю.
