Гор завертел головой, прикидывая, куда бы привязать лошадей. Хозяин замахал на него руками:
– Оставьте во дворе и в дом идите. Отдыхайте с дороги, я сам ими займусь.
Огира спешилась и направилась к колодцу, чтобы умыться, но хозяин остановил ее:
– Идите в дом, ари. Там прямо в сенях рукомойник. А то, хотите, я вам воду в корыто натаскаю, и на печи нагрею. Помоетесь вся, с ног до головы.
– Отлично! – повеселела всадница. – Это просто чудо, что мы с вами встретились!
– Действительно, чудо, – пробормотал Мюрр. Он все еще сидел на лошади, и спешиваться не торопился.
А Гор, напротив, уже покинул седло и сейчас снимал одну из седельных сумок, ту, что с провиантом. Он удивленно взглянул на атонийца:
– Ты чего, Люгвин? Собираешься всю ночь так просидеть?
Хозяин от этих слов едва не впал в панику. Подскочил к Мюрру и ухватил за стремя:
– Уважаемый! В дом идите! Сумрак уже на исходе. Сияние вот-вот наступит.
– И что? Я, может, хочу во дворе остаться, на сияние посмотреть? – грубовато сказал Мюрр. Почему-то ему не нравились ни хозяин, ни его дом. И очень, прямо-таки до отвращения, не хотелось заходить в гостеприимную с виду избушку.
– Как так остаться во дворе?! – завопил кариец. – Зачем это на сияние смотреть? Сияние, как сияние. А в доме тепло, светло. И ужин там… Драконовой крови хоть залейся… Постели мягкие, перины пуховые…
Чем больше уговаривал хозяин, тем меньше хотелось Мюрру покидать седло. Возникло острое желание ускакать, причем немедленно, во весь опор, пришпоривая коня… Но Огира уже поднималась на крыльцо, и вряд ли Люгвин сумел бы помешать ей войти в избу…
Мюрр нехотя слез с коня. Хозяин-кариец тотчас успокоился и повеселел. Подхватил из рук Гора сумки и сделал жест к дому:
– Прошу, уважаемые.
– Вначале нам надо отлить, – твердо сказал Мюрр и ухватил джигли за плечо. – Вместе. Обоим.
– Так в доме… – начал кариец и осекся. Если бы в такой вот избе вдруг внутри оказался туалет, это вызвало бы удивление у кого угодно.
– Мы выйдем за ворота, – сказал Мюрр.
– Зачем за ворота? – не понял Гор. – Разве во дворе нет отхожего места?
– Э… А… Так ведь… Вроде… Должно быть… – Кариец мямлил и беспомощно озирался по сторонам, будто забыл, есть ли у него в хозяйстве искомое.
Мюрр «выручил» его:
– Не надо во дворе. Пойдем за ворота, Гор.
Хозяин посмотрел на избу, в которой уже скрылась Огира, перевел взгляд на джигли с атонийцем. Казалось, он что-то прикидывает. Или рассчитывает.
«Выпустит нас или нет?» – мельком подумал Мюрр, а вслух сказал:
– Да не беспокойтесь, хозяин. Мы быстро. Скоро вернемся. А вы с Огирой пока готовьте ужин. – Он улыбнулся самой добродушной улыбкой, на какую только был способен, и потянул Гора за забор. Кариец посмотрел им в след, но возражать не стал. И за ними не пошел. Остался стоять в воротах, поглядывая на гостей, словно опасался, что они сбегут.
Мюрр послал ему еще одну улыбку и подтолкнул Гора за ближайшее дерево.
– Ну и что все это значит? – спросил джигли.
– Он не тот, за кого себя выдает.
– С чего ты взял?
– Во-первых, он нас совсем не испугался. Хотя должен был. По крайней мере, вначале – там, в лесу. Вдруг мы оборотни из пробоя? Или разбойники. Убьем его или ограбим.
– Все в Лунном мире знают, что джигли не бывают разбойниками. Воинами – да, а разбойниками – нет! – резко возразил Гор.
– Джигли ездят на кунгурах, а вы с Огирой сейчас на обычных лошадях. Или этот кариец не в состоянии отличить кунгура от простого мерина? Нет, он просто обязан был принять вас за сбежавших от рабства даифов, то есть людей отчаявшихся, готовых на все, потому что им нечего терять. Кариец должен был испугаться нас. Как те рыбаки в трактире.
– А ведь ты прав…
– Но это еще не все. У него во дворе нет отхожего места.
– Ну, он же занял чужой дом. Так что это странность не его, а бывшего владельца.
– Пусть так. Но есть еще кое-что… Он очень хочет, чтобы мы вошли в дом. Прямо-таки перепугался, что я останусь во дворе. Почему?
– Думаешь, в избе засада? Его подельники? Он, небось, сам разбойник…
– Н-нет… – Мюрр замялся. – Тут что-то другое… Погоди-ка… – Он вытащил нож, раскровянил себе палец и дорисовал на груди завиток, отвечающий за внутреннее зрение. Гор с интересом понаблюдал за его манипуляциями, но промолчал.
