Ли, смотревший на эту сцену с непроницаемым лицом, испытывал перемешанное с яростью отвращение. Оба эти чувства относились к господину Чэнь Тану, человеку, развязавшему эту совершенно бессмысленную войну исключительно для удовлетворения своих личных амбиций, сделавшему смерть и страдания других людей средством достижения цели — прощения и награды императора.
Ли жалел, что связался с Чэнь Таном. «В конце концов, — думал он, — в Ктезифон вели и другие пути… Когда я лечил этого красавчика с сердцем черепахи от укуса эфы, я думал, что мне удастся уговорить его уйти в Парфию с маленьким отрядом… Вместо этого он напал на Хутууса, союзника Фраата, устроил эту бойню… Ван Мин мертв, и Нефритовый Змей сейчас не ближе к Ктезифону, чем сто лет назад… Ах, ах, как отвратительны порой бывают люди…»
Пока даос размышлял, так ли уж необходимо было принимать покровительство Чэнь Тана, ханьцы, окружив дворец плотным кольцом, засыпали его стрелами, обмотанными горящей паклей. Деревянная крыша, высохшая за долгое жаркое лето, вспыхнула в нескольких местах сразу. В окнах расцвели веселые цветы пламени. Дико завывая, китайские воины полезли на стены по приставным лестницам.
Раскинув руки, выпал из пылающего окна рослый жун в охваченной пламенем одежде. Взметнулся сноп искр над рухнувшей балкой. Ханьцы, держа в зубах кривые клинки, лезли во дворец, как тараканы, спасающиеся от потопа.
— За мной, любезный Ли! — провозгласил Чэнь Тан, спешиваясь.
Он знаком подозвал к себе трех дюжих солдат, и, поманив даоса рукой, побежал к дверям. Лиганец по-прежнему висел на воротах, словно насекомое, пригвожденное иголкой к картону. Чэнь Тан отпихнул его в сторону и пинком попробовал распахнуть створки.
— Они сражались у закрытых дверей! — воскликнул он в изумлении.
«Тебе это кажется странным, мой дорогой Чэнь, — неожиданно зло подумал Ли. — Ты и представить себе не можешь, что кто-то способен сражаться, не оставив себе пути к отступлению. Но вот она, перед тобой — настоящая доблесть. Изменилось ли что-нибудь в тебе, достопочтенный Чэнь?»
— Ломайте, — приказал Чэнь Тан своим телохранителям.
Один из них, медвежьей походкой приблизившись к двери, низко нагнулся, втянул голову в плечи и с хриплым рыком ударил в ворота всем своим телом. Деревянные створки дрогнули, но не подались, труп лиганца сорвался и осел у порога.
Ли молча наблюдал, как солдаты пытаются выбить дверь. Он знал, что достаточно одного, совсем не сильного, но точного движения — и доска, удерживающая засов с той стороны двери, треснет посередине. Он мог нанести такой удар. Но он предпочитал молчать и не вмешиваться.
Наконец дверь вылетела из петель и рухнула внутрь. Посыпались искры. Из недр дворца выполз тяжелый клуб черного удушливого дыма — видимо, где-то внутри горела нефть.
— Хватит огня! — пронзительно закричал Чэнь Тан. — Хватит, довольно!
Ли молча слез со своей лошаденки. Приказ Чэнь Тана — повсюду следовать за ним, чтобы оказать помощь в случае ранения, — был совершенно недвусмысленным. Перед высоким порогом, зацепившись взглядом за привалившегося к нему мертвого лиганца, даос остановился. Какое-то неопределенное мрачное предчувствие шевельнулось на дне его тренированного сознания. Что-то похожее на тот клуб дыма, на темную тучу, наползающую на горизонт, на край ночи…
— Ли! — снова завопил Чэнь Тан. — Скорее сюда! Скорее!
В коридорах дворца шел бой. Стиснутые узким пространством между непрочными стенами, воины рубились отчаянно, но неуклюже. Огонь, вспыхивавший то здесь, то там, пожирал тела убитых и раненых. Кровавые отблески плясали на потных бешеных лицах. Звон стали и треск пожара заглушал до сих пор играющий полковой оркестр.
Ли вслед за Чэнь Таном и его телохранителями пробивался во внутренние покои. Точнее, пробивался Чэнь Тан и трое его воинов, даос же шел за ними, почти не обращая внимания на лезущие изо всех углов окровавленные, перекошенные яростью рожи. Несколько раз сталь рассекала воздух рядом с ним, но он лишь недовольно поводил головой, будто уклоняясь от надоедливой мухи. В широком и пустом тронном зале на даоса спрыгнул сверху сидевший на толстой балке гунн с ножом в исполосованной шрамами руке. Ли непостижимым образом оказался на шаг дальше от того места, куда прыгал гунн, и тот остался лежать, сильно ударившись головой о деревянный пол зала.
