— Она была красивой девушкой, — сказал судья Шинн, когда Матильда отошла искать свою тринадцатилетнюю дочь. — Дрейкли унаследовал глаза от нее. Кроме них, от прежней Матильды ничего не осталось. Ей сорок четыре года, но выглядит она на шестьдесят.
Старый Хоузи Леммон был одним из немногих бородатых янки, которых доводилось встречать Джонни. Борода была длинной, пышной и серебристой, а сам старик — загорелым, крепким и проворным, но ходил по дому Фанни Эдамс бесшумно, словно это была церковь. На нем были грязный залатанный комбинезон, полинявшая зимняя фермерская шляпа с подвернутыми кверху полями и сапоги, покрытые затвердевшим навозом. Он избегал взрослых, держась среди детей, которые воспринимали его как равного.
Судья Шинн рассказал Джонни о Леммоне:
— Когда-то Хоузи был преуспевающим фермером и жил рядом с Избелами. Однажды вечером он поругался с женой и ушел в амбар с квартой виски, а допив ее, отправился на свое пастбище и там заснул. Когда Хоузи проснулся, амбар и дом были объяты пламенем. Очевидно, он уронил в амбаре трубку, она подожгла сено, а ветер довершил остальное. К тому времени, как пожарная машина прибыла из деревни, можно было только наблюдать, как догорает дом, и следить, чтобы огонь не перекинулся на лес. Его жена и шестеро детей сгорели вместе с домом. С тех пор Леммон живет в заброшенной хижине на Священном холме. Не знаю, как он сводит концы с концами. Тетушка Фанни и я не раз предлагали ему помощь, но он отказывался. Очевидно, промышляет охотой. Когда ему нужны деньги, он спускается с холма и нанимается на работу к одному из фермеров — как теперь к Скоттам. Вероятно, только поэтому Хоузи сейчас здесь. Люди месяцами не видят его в деревне, а когда он появляется, то ни с кем не общается.
Кэлвин Уотерс бродил вокруг разговаривающих мужчин с крошками черничной оладьи на коричневых губах — лицо его по-прежнему было лишено всякого выражения. Готическая фигура Эмили Берри, жены лавочника, казалась натянутой на струны рояля; кое-как причесанные волосы были связаны на затылке в тугой коричневый узел; темное дорогое платье для беременных выглядело на ней старым и дешевым. Она разговаривала с другими женщинами резким, презрительным тоном, как с грязью. Джонни постарался отойти от нее, как только позволили приличия.
Мальчики — близнецы Хемас, Джоэл Хэкетт, Эдди Пэнгмен, сбежавший из дома от скуки, — пускали фейерверки под руководством Мертона Избела.
Джонни был рад, когда судья посмотрел на часы, вздохнул и объявил:
— Пора!
* * *
Итак, Шинн-Корнерс почти в полном составе — как судья сказал Джонни, не хватало только трех поколений мужчин Скоттов и Мерритта Пэнгмена — вышла из ворот дома тетушки Фанни Эдамс и направилась по Шинн-роуд к западному углу перекрестка с его пушкой, флагштоком и монументом Эйсахела Шинна — мужчины впереди, жен-шины и дети следом. Все разместились на складных стульях, принесенных из ратуши Берни Хэкеттом и Кэлвином Уотерсом и установленных в три ряда на дороге в окружении шестов с предупредительными знаками для несуществующего транспорта. Судья Шинн поднялся на пьедестал монумента, снял панаму под палящим июльским солнцем и вытер голый череп носовым платком. Все затихли, даже маленькие дети.
— Мы начнем наш ежегодный праздник, — заговорил судья, — как обычно, с салюта флагу.
Все поднялись со стульев. Мужчины сняли шляпы и подняли правые руки, отдавая честь флагу Соединенных Штатов — «единой и неделимой нации, со свободой и справедливостью для всех».
— А теперь, — продолжал судья, когда все снова заняли свои места, — воздадим должное Богу. Наш пастор прочитает молитву.
Маленькая фигурка Сэмюэла Шира поднялась на пьедестал. Напряженную улыбку на его лице сменило торжественное спокойствие. Священник склонил голову — судья и люди внизу последовали его примеру — и произнес молитву громким, четким голосом, словно получил наконец санкцию говорить, ничего не боясь. Он просил Отца Небесного хранить свободы, дарованные Им людям, ниспослать дождь, дабы плоды полей могли множиться, обеспечить покой старикам, здоровье больным, быть милостивым к богатым и бедным, сильным и робким. Мистер Шир молил о безопасности страны, дабы она могла восторжествовать над ее врагами, о мудрости для президента Соединенных Штатов и его советников, о мире на земле. Жители Шинн-Корнерс пробормотали «аминь» и послушно подняли головы, когда их пастор спустился с пьедестала.
