На следующее утро Роберта проснулась рано, проведя, как обычно, полубессонную ночь. И к восьми тридцати, застегнув на себе белый хлопковый рабочий комбинезон, уже убирала под бейсбольную кепку волосы. На лице не было никакой косметики, и Роберта подумала, что сегодня ей не дождаться удивленно-восхищенного взгляда Клемента Кларенса.
Она отперла мастерскую, накрыла рабочий стол толстым одеялом и выложила инструменты под большую линзу, укрепленную на специальном штативе. Вот теперь все готово к знакомству с предполагаемым шедевром Клемента.
Роберта вернулась в дом, открыла кладовую и взяла оттуда гравюры, над которыми Боб и Лэм трудились накануне. Парни только два года назад окончили реставрационный колледж, но, к ее радости, Ричард Бринсли успел кое-чему их научить. Теперь их работа вполне удовлетворяла взыскательный глаз его дочери.
Когда помощники прибыли на любимой «хонде» Лэма, оба были весьма польщены и даже несколько испуганы высокой оценкой своих вчерашних трудов.
— Спасибо, — сказал Боб. — Как ваш отец?
— Ему лучше. Намного, — с улыбкой уверила его Роберта.
— Здорово! — с облегчением воскликнул Лэм. — А тогда можно, мы к нему заскочим на минутку, когда поедем домой?
— Почему бы и нет? — отозвалась она. — Ему будет приятно с вами пообщаться. Ах да, я все сказала ему про Кларенса. И вы оказались совершено правы. — Роберта состроила гримасу. — Отец настаивает, чтобы я немедленно занялась его находкой, бросив все остальное.
— Если что, мы всегда рады помочь, — сказал Лэм.
— Спасибо. Мне действительно понадобится помощь, — вздохнула Роберта и повернула голову на шум подъезжающего автомобиля. — И прямо сейчас. Чья очередь делать кофе?
По аллее медленно ехала машина, которая остановилась возле мастерской. Из-за руля вылез Клемент Кларенс. Сегодня на нем был самый обычный костюм с галстуком.
— Доброе утро, мисс Бринсли, — холодновато поздоровался он.
— Доброе утро, — ответила Роберта, смущенная его официальным тоном. — Вы привезли картину?
— А иначе зачем бы я сюда приехал? — ответил Клемент вопросом на вопрос и нагнулся, чтобы достать из машины упакованное полотно.
К черту любезность!
— Несите картину в мастерскую. — Роберта указала на рабочий стол под северным окном. — Аккуратненько ее кладите…
Клемент одарил ее уничижительным взглядом. Снял упаковку и положил полотно на стол, затем шагнул в сторону, давая Роберте возможность рассмотреть портрет.
Некоторое время молодая женщина изучала картину, затем взяла лупу и стала рассматривать красочный слой через нее. Через некоторое время она перевернула картину лицом вниз.
— Боб, не будешь ли так добр поработать секретарем? — спросила Роберта. — Записывай… Холст потемнел и весь в грязи, но хорошего качества, и подрамник тоже. Деревянные части выпилены параллельно волокнам. Рама того же возраста, но без ярлыков или эмблем. — Она снова повернула картину лицом вверх и осторожно потерла в углу. — Красочный слой сухой и слоистый, покрыт сетью тонких трещин. Значит, краски не акриловые, а вы, Клемент, правильно определили возраст.
— Конец восемнадцатого века? — переспросил Клемент.
— Скорее всего, — осторожно ответила Роберта. — Боб, напиши еще, что половина картины записана толстым слоем темной краски, наложенной не рукой художника. Как будто кто-то хотел замазать часть полотна.
— Вы тоже полагаете, что там может что-то быть, под этим слоем? — спросил довольный Клемент.
— Иначе пришлось бы думать, что художник использовал лишь часть полотна, что выглядит весьма странно, — сказала Роберта и вежливо улыбнулась своему клиенту, когда подошел Лэм с подносом. — Кофе будете, мистер Кларенс?
— Нет, спасибо. Мне надо ехать. Я буду у себя в офисе весь день, так что звоните мне, если понадоблюсь. Домой я собираюсь вернуться к семи. — Клемент достал из бумажника карточку и вручил Роберте. — Здесь мои номера телефонов, мисс Бринсли.
Лэм и Боб незаметно убрались в свой угол вместе с кофе, оставив Клемента наедине с Робертой.
— Я начну прямо сейчас, — поспешно произнесла она. — Но вы сами знаете, что первоначальная расчистка — дело долгое.
