Однако утром Роберта проснулась весьма бодрая. Ей так не терпелось взяться за удивительный портрет, что она не сразу сообразила, услышав стук в дверь, что до появления помощников остается еще час.
— Доброе утро, — приветствовал ее Клемент с таким видом, будто для него самое обычное дело приезжать к ней до завтрака.
Он протянул Роберте пакет.
— Я тебе подарок привез.
— О, спасибо, — поблагодарила Роберта, слегка покраснев при виде гостя. — И тебе тоже доброго утра. Кофе будешь?
— С удовольствием.
Клемент самодовольно улыбнулся, когда Роберта, открыв пакет, обнаружила внутри несколько комплектов батареек.
— Как это мило с твоей стороны! — воскликнула она и, поддавшись мгновенному импульсу, поцеловала Клемента в щеку. — Я всю ночь ворочалась в постели, думая, что мне делать, если электричество отключат! А откуда ты узнал, какие мне нужны батарейки?
— Ну, я же видел твой приемник, когда мы гуляли по второму этажу. — Клемент по привычке сел на край стола и с надеждой посмотрел на хозяйку: — А можно мне за это кусочек тоста к кофе?
— Сколько захочешь! Яичницу будешь?
— Напополам с тобой, — быстро откликнулся ранний гость.
Подумать только, всего несколько дней назад Роберта и вообразить не могла, что будет завтракать с Клементом Кларенсом, наслаждаясь его обществом!
— Послушай, если твой портрет и в самом деле такой ценный, может, мне вообще не стоит его реставрировать? — спросила Роберта. — Вдруг я найду какие-нибудь серьезные повреждения, сняв старый лак?
— Но не могу же я продать его в таком виде, в каком он есть! И потом, Роберта, это все-таки не Томас Гейнсборо.
— Верно. Кстати, ты не опоздаешь на работу из-за того, что заехал ко мне с подарком?
— Одно из преимуществ сына и наследника, а также избалованного барчука заключается в том, — произнес Клемент, состроив гримасу, — что он не обязан появляться в лавке первым.
— Значит, ты не встаешь в такую рань каждый день?
— Да я пошутил. Обычно я приезжаю первым. — Клемент улыбнулся Роберте. — Но сегодня для меня были важнее твои батарейки. Все равно я плохо спал этой ночью. Кроме всего прочего размышлял, что произойдет, если у тебя вырубится электричество.
— Включу мой верный фонарик и зажгу все свечи, какие есть в доме, — быстро ответила хозяйка.
— Но без электричества от сигнализации не будет никакого толку: сирены просто не сработают, — заметил Клемент и мысленно выругался, увидев, как побледнела Роберта.
— А я об этом не подумала, — произнесла она полушепотом.
Клемент взял кофейник и налил ей кофе.
— Ну вот, теперь я тебя по-настоящему напугал, — произнес он с огорчением.
Роберта мужественно улыбнулась.
— Надо смотреть реальности в лицо. Но обычно электричество включается, если поменять предохранитель. Конечно, при условии, что ничего серьезного не произошло.
Он взял ее за руку.
— Да, знаю. Проверял как-то.
— Я с трудом удержалась от звонка тебе сегодня ночью, — призналась Роберта. — В какой-то момент мне показалось, будто я услышала что-то подозрительное.
Клемент внимательно на нее посмотрел.
— В доме?
— Нет, снаружи. Я посмотрела в окно, но ничего не увидела. — Молодая женщина пожала плечами. — Может, лиса или барсук?
— Давай, я все же переберусь на твой диван в гостиной? — предложил Клемент, сжимая ее пальцы.
— Роберта, я пришел за ключа…
В дверях кухни стоял Лэм, покрасневший до корней своих белокурых волос.
— Привет, Лэм, — сказал ему Клемент, выпуская руку молодой женщины безо всякой спешки.
— Извини, я что-то засиделась за завтраком сегодня утром. — Роберта улыбнулась молодому человеку и встала, чтобы достать ключи из своей сумочки. — Вы с Бобом открывайте, я скоро приду.
— Ага, отлично. Извините, что помешал.
Лэм мгновенно исчез. А Роберта упала обратно на стул, и они с Клементом разразились смехом.
— Вот и погибла моя репутация. Скажи спасибо, что это была не миссис О'Коннор! — наконец выдавила из себя Роберта в промежутках между приступами смеха и указала на стол. — Ведь никто бы не поверил, что мы всего лишь завтракали вместе!
— Верно, — сказала Клемент и тяжко вздохнул. — А жаль.
— О чем это ты?
— Ведь мы могли бы всю ночь предаваться греху, и тогда подозрения были бы оправданны. — Клемент поднялся, лукаво ухмыльнувшись. — Как насчет другого раза?
