1-й батальон 32-й тбр под командованием майора С. П. Иванова и следовавшая за ним 3-я батарея САУ, как и планировалось, шли во втором эшелоне и вступили в бой несколько позже. Когда его роты начали подходить ко 2-му батальону, где с уже пылали более полутора десятков машин, комбат понял, что атака развивается не по плану. Майор решил сманеврировать и через некоторое время направил более половины батальона на левый фланг, через железнодорожную насыпь в обход выс. 252.2. Благодаря этому его группа уклонилась от огня ПТО из района совхоза и, используя в качестве маскировки дым и гарь, двинулась в глубь боевых порядков дивизии «Лейбштандарт» к свх. «Комсомолец».
Как видим, в начале контрудара главных сил 5-й гв. ТА ничего грандиозного и лавинообразного не наблюдалось. Остальные танки корпусов И. Ф. Кириченко и Б. С. Бахарова в этот момент располагались следующим образом: 31-я тбр ещё подходила к кирпичному заводу из района Барчевки, 170-я тбр только разворачивалась в линию, 36-й гв. отпп ещё преодолевал балку и частью сил поддерживал наступление вдоль реки через Прелествое на Михайловку 127-го гв. сп и 32-й мсбр. Примерно через ча спосле начала атаки в бой вступил первый эшелон, 170-я тбр. К этому моменту значительная часть танков 2/32-й и 181-й тбр уже дымилась и боевые машины 170-й тбр, по сути, заменили их в атаке на совхоз.
36-й гв. оттп, укомплектованный английскими «черчиллями», выполнял роль сапа, поддерживая танки первого эшелона и пехоту. Он имел приказ перейти в атаку из района Петровки (через Прелестное и Михайловку) в 9.00. Из 21 танка 4 не вышли на исходные по техническим причинам. Кроме того, через некоторое время после начала атак еще одна машина 3-й роты обломалась. Дело в том, что Мк-4 имел ряд «врожденных» болезней, одна из которых — соскакивание гусениц при движении по пересеченной местности или траншеям. Бывало, что танк «разувался» сразу на обе стороны. Это случилось и с машиной гв. лейтенанта Тихоступова. Из-за этого 36-й гв. оттп вышел к позициям эсэсовцев, во-первых, не западнее свх. «Октябрьский», а у Михайловки, во-вторых, не через полчаса после перехода в наступление первого эшелона корпуса, как было приказано, а через час, и, наконец, в-третьих, располагая 16 машинами, то есть уже лишившись четверти танков. Следовательно, в начале общей атаки одновременно позиции 2-го грп СС в районе выс. 252.2 и свх. «Октябрьский» на фронте до 2 км могли атаковать не более 155–165 танков. Остальные действовали вином направлении, а часть была выведена из строя.
Эту цифру подтверждают и документальные источники. Так, в журнале боевых действий 26-го гв. вдсп, через позиции которого шли бригады 29-го и 18-го тк, отмечается следующее:
«8.30. По приказу штаба армии части на всем фронте перешли в наступление. С нашей стороны вышло на исходные 150 танков.На участке 6 км.
9.00 Танковый бой, противник отступает на запад. Наш полк во втором эшелоне за 23-м гв. вдсп участвуете наступлении. Командир 2-го сб гв. капитан Сабиров ранен.
С 10.00 до 15.00 идут ожесточенные бои. С обеих сторон участвуют до 200 танков и 150 бомбардировщиков» [279].
Напомню, в начале атаки 1-й тп СС «Лейбштандарт» в составе 60 танков еще находился на юго-западных скатах выс. 252.2 и с места вел огонь. Впоследствии в отчете штаба 5-й гв. ТА появилась строчка, давшая жизнь большому и очень живучему мифу;
«12 июля с. г. произошло величайшее в истории Отечественной войны танковое сражение, в сквозной атаке которого участвовало до 1500 танков с обеих сторон» [280].
Судя по имеющимся документам, помимо неудачного выбора местности для ввода крупных танковых сил, командование фронта неверно оценило и мощь противотанковой обороны противника на этом участке, в первую очередь в самом свх. «Октябрьский». Оно не рассчитывало, что неприятель сможет создать за короткую летнюю ночь устойчивую оборону. Когда же эсэсовцам это удалось, и они все-таки остановили несколько сотен наших боевых машин, верить в то, что просчитались, советскому командованию не хотелось. Отсюда и появилась версия о подходе значительных танковых резервов немцев в ходе боя.
