Та в недоумении сдвинула узкие бровки:
– Когда это он хромал? Ничего такого я не заметила. Когда пришла к нему рано утром убираться, он на своей штуковине занимался, педали крутил.
– На тренажере, что ли?
– Ну да, на нем. Потом по двору скакал – зарядку делал. Жена у него сегодня возвращается, вот он и радуется. А меня в магазин послал, чтобы продуктами холодильник загрузить.
Вот почему им никто не открыл дверь, подумала Лешка и спросила:
– А сейчас он дома?
– Нет. Ее поехал встречать.
– А рука у него тоже не болит? Не видели следов от ожога?
– Каких еще следов? Никаких следов у него нет, и ничего у него не болит, с чего вы взяли? Это я вся больная, а хожу и работаю, нужда заставит, будешь ходить и когда сил нет, – женщина по привычке заохала, а глаза ее вновь сделались подозрительными. – А чего это вы им так интересуетесь? И вчера, и сегодня?
– Да так, – пожал плечами Ромка. Он давно понял, что проникнуть в дом им не светит, тетка Шура их туда не впустит ни за что на свете. А потому он поднес к двери ее тяжеленную сумку и быстро с ней распрощался.
– Илья прав, это не скульптор, – сказал Артем, когда они остались одни.
– Да я и сам уже догадался, – с досадой сморщился Ромка. – Появись у него хоть где-нибудь синяк или пятнышко, тетка Шура бы враз заметила. А раз говорит, что ничего нет, то и ничего не попишешь. Ей верить можно.
– И что теперь делать? – упавшим голосом спросила Лешка.
– Искать того, кого надо, что ж еще? – ответил Артем. – Быстро вспоминайте, где мы что пили, кто еще мог подсунуть нам снотворное.
– А везде, – сказала Лешка. – Вам и Михаил Васильевич минералку давал, и Илья пепси, и…
– И еще дед из колодца воду наливал. А бутылку у своего квартиранта брал! – воскликнул Ромка. – А так как Михаил Васильевич с Ильей вне подозрений, то остается Кирилл – наш первый подозреваемый. Мог он что-нибудь сыпануть в бутылку перед тем, как дать ее деду? Да запросто!
– Это верно, – согласилась Лешка. – Значит, придется ехать в Москву? В Медовке-то ему теперь делать нечего.
– Как это – нечего? А тебя убивать? – увидев, что сестра переменилась в лице, он замахал руками. – Да шучу я, шучу! Просто надеюсь, что он еще не уехал.
– Давайте ему позвоним, – сказал Артем. – У нас же есть его координаты. Ты его голос помнишь?
– Помню.
В памяти мобильника Ромка нашел номер московского телефона Кирилла. Но ответил ему не подозреваемый. В трубке после нескольких гудков послышался немолодой женский голос.
– Здравствуйте, – вежливо сказал юный сыщик. – Будьте добры, пригласите, пожалуйста, Кирилла.
– А его нет. Я сама только что приехала и не знаю, где он, – ответила женщина, а когда Ромка пробормотал: «Извините», – воскликнула: – Погодите, он записку оставил. Пишет, что уехал в Медовку. Можете позвонить ему на сотовый.
– Спасибо, – Ромка отключил телефон и взволнованно произнес: – Он все еще здесь!
Дом у леса встретил их громкой музыкой. Она неслась из открытых окон той его половины, которая сдавалась дачникам. Во дворе, как и вчера, стоял красный «Опель».
– С чего это он так развеселился? – удивился Ромка. – Я на его месте бы плакал. Займем наблюдательный пост?
Вся троица плюхнулась на скошенную траву у низкого забора, сквозь щель в котором хорошо просматривалась входная дверь.
Но прошло десять минут, двадцать, потом полчаса, а из дома так никто и не вышел. Ромке после котлет давным-давно хотелось пить, и он все чаще и чаще посматривал на колодец. И наконец не вытерпел. Пробормотав: «Если гора не идет к Магомету…» – перелез через забор, проник в сад и, прячась за деревьями, стал красться к открытому окну.
И тут из дома появились две девушки. Одной, высокой, с длинными каштановыми волосами, было за двадцать, другая, пониже, светленькая, казалась совсем юной. Весело переговариваясь, они направились в сад, как раз в ту сторону, где притаился Ромка. Юный сыщик отшатнулся, наступил на сухую ветку – она громко треснула.
– Ой, кто это там? – воскликнула одна из девушек. Другая раздвинула ветки и заглянула за кусты смородины. Ромка упал на четвереньки, быстро-быстро попятился назад и… угодил в глубокую яму.
