Итак, если через двадцать восемь минут «Нептун» не затормозит, он будет притянут Солнцем.
Как быть? Вызвать помощь? Невозможно, так как от толчка вышел из строя передатчик. Затормозить корабль за десять минут? Невозможно, ускорение превысит двенадцатикратное, и раненый Дмитриев не выдержит его. Тормозить космотанкер с перерывами? Нет, реактор должен остывать не менее часа. Оставалось одно. Надо выйти в открытый космос и попытаться восстановить систему охлаждения. Но на пульте ярко светились циферблаты, отмечая, что корпус «Нептуна» заражен радиоактивными обломками взорвавшегося двигателя. Радиация в семнадцать раз превышала максимально допустимую. Громов вспомнил симптомы лучевой болезни. Но ведь это единственный шанс…
Через несколько минут он был уже в вакуум-скафандре. Прежде чем надеть шлем, подошел к Дмитриеву. Командир уже пришел в сознание и, взглянув на Громова, закованного в металл скафандра, все понял. Побелевшие губы с трудом разжались, и Громов скорее увидел, чем услышал слова: «Держись, комакдир».
Громов пошел и шлюзовой камере. Включив воздух в баллонах, он надел шлем и, когда был высосан последний воздух из камеры, отодвинул предохранители. Прикрепив ящик с инструментами к скафандру, Громов с помощью ракетного двигателя скафандра летел по направлению к месту аварии. Достигнув центральной магистрали, он полетел вдоль нее. Вот он опустился возле разрыва в трубе, имевшей в диаметре полтора метра.
Он работал, почти ничего не видя из-за вспышек свариваемого металла, но в уши лез непрекращающийся писк датчиков радиации. Наконец ремонт был закончен. Громов скользнул в люк и, закрыв камеру, снял с себя скафандр…
На мгновение Громов вспомнил слова Дмитриева. Может ли он с чистой совестью назвать себя командиром? И, восстановив в памяти все, что произошло, он ответил себе: «Да!»
Громов включил радиоаппаратуру. Когда голос радиста с Меркурия загремел в репродукторе, снова и снова вызывая «Нептун», он сказал срывающимся от волнения голосом: «Говорит командир «Нептуна».
…………………..
Публикуя сегодня рассказ Тобия Гурвича, мы приглашаем всех ребят, интересующихся научной фантастикой, начать разговор об этом жанре литературы. Какие вопросы науки, попадающие в сферу интересов писателей-фантастов, более всего привлекают вас? Назовите лучшую, на ваш взгляд, книгу, изданную в последние три года. Влияет ли такая литература на ваши склонности и науке и технике? Пробуете ли писать сами? Как вы думаете, всегда ли автор точен в рассказе?
Ждем ваших откликов, рассказов.
Артур Порджес
Перевел с английского Р. Рыбкин
Рис. Д. Надежина
«Юный техник» 1969'09–10
Крейсер «Илькор» только-только вышел на орбиту Плутона и начал межзвездный переход, когда встревоженный офицер доложил Командиру:
— Как выяснилось, по небрежности одного из техников на третьей планете оставлен руум типа Х-9 и с ним все, что он успел там собрать.
На каком-то миг треугольные глаза Командира скрылись под пластинчатыми веками, но, когда он заговорил, голос его звучал ровно:
— Какая программа!
— Радиус операций — до пятидесяти километров, вес объектов — семьдесят плюс минус пять килограммов.
Помедлив, Командир сказал:
— Вернуться сейчас мы не можем. Через несколько недель, на обратном пути, мы подберем его обязательно. У меня нет никакого желания выплачивать стоимость этой дорогой модели с энергетическим самообеспечением. Прошу вас проследить, — холодно приказал он, — чтобы виновный понес суровое наказание.
Но в конце перехода, недалеко от звезды Ригель, крейсер встретился с плоским кольцеобразным рейдером. Последовала неизбежная схватка, и когда она кончилась, оба корабля, мертвые, наполовину расплавившиеся, радиоактивные, начали долгий, в миллиард лет длиной, путь по орбите вокруг звезды.
На Земле была мезозойская эра.
…Они сгрузили последний ящик, а теперь Джим Эрвин смотрел, как напарник взбирается в маленький гидросамолет, на котором они сюда прибыли. Он помахал Уолту рукой:
— Не забудь отправить Сили мое письмо!
— Отправлю, как только сяду! — отозвался Уолт Леонард, включая двигатель. — А ты чтоб нашел для нас уран, слышишь? Один выход — и у Сили с сынишкой будет целое состояние. А? — Он ухмыльнулся, сверкнув белоснежными зубами. — С гризли не цацкайся, стреляй — и делу конец!
