— Почему? — вскинул кустистые брови Еременко. — Я ведь уже говорил начальнику тыла фронта генерала Анисимову: кровь из носу, а войска должны все это получать вовремя и сполна!
— Андрей Иванович, не в генерале Анисимове дело, — возразил ему Хрущев. — Корабли и суда не могут пробиться сквозь лед, да еще под обстрелом врага. Волга-то наполовину замерзла. У нас тут в подземелье тепло, а наверху двадцать градусов мороза! Я переговорил с командующим Волжской военной флотилией адмиралом Рогачевым, и уже пять судов с грузами пробились на правый берег и без потерь…
Утром после завтрака Еременко сказал Хрущеву, что намерен работать с начальником штаба, а потом свяжется по телефону с командармом Чуйковым, чтобы предупредить его о готовящемся немцами наступлении.
— А где будешь ты, Никита Сергеевич?
— Хотел бы смотаться на левый берег к танкистам, — ответил Хрущев. — Я давно у них не был, да и ты тоже, а скоро нам придется наступать…
— Не возражаю, — согласился с ним Еременко. — Но прежде переговори с начальником тыла, подскажи, чтобы не в штабе он сидел, а ехал туда, где налажена переправа на правый берег.
Хрущев вышел.
Еременко в уме подсчитал, сколько стрелковых дивизий находится сейчас в армии Чуйкова, по числу вполне достаточно, но каждая дивизия после непрерывных боев понесла большие потери и стала наполовину меньше. Такое же положение и в армии генерала Шумилова.
— Надо бы подбросить подкрепления Чуйкову, а потом и Шумилову, — распорядился командующий, на что начальник штаба ответил:
— У нас есть некоторый резерв, его и пошлем Василию Ивановичу. И немедленно!..
В штаб вернулся Хрущев.
— Андрей Иванович, из Москвы прибыла группа журналистов, в их числе писатель Константин Симонов, — сообщил Никита Сергеевич. — Просят, чтобы вы приняли их для беседы.
Еременко сказал, что сейчас очень занят.
— Поговори с ними, Никита Сергеевич, а позже я подключусь. Я полагал, что ты уже уехал к танкистам.
— Собрался ехать, а тут эти корреспонденты…
Константин Симонов впервые приехал в Сталинград, и все, что увидел в разрушенном городе, поразило его. Сталинград жил и сражался! Бойцы неустрашимо отбивали атаки врага, следовавшие одна за другой, совершали подвиги, но не считали свои боевые дела подвигами.
Симонов буквально все схватывал на лету. Когда в штабе фронта заговорили о героях сражений и прозвучала в чьих-то устах фамилия командира 33-й гвардейской дивизии полковника Утвенко, Симонов на другой день встретился с комдивом. Они уселись на берегу Волги, где не рвались вражеские снаряды и мины, было относительно тихо, лишь изредка пролетали немецкие самолеты-разведчики, и полковник Утвенко стал рассказывать о себе. Судьба выпала ему тяжелая. На Западном фронте он был контужен, и под Рузой его ранило в руку, в ногу и в грудь, лечился до марта 1942 года. После выписки из госпиталя ему дали резервную дивизию. Не успел как следует познакомиться с личным составом, как срочной телеграммой был вызван для принятия 33-й гвардейской дивизии…
«Александра Ивановича Утвенко я встречал и потом, — пишет Симонов, — и на войне и после войны. Но он уже никогда не возвращался к тому своему рассказу, который остался у меня в блокноте. Да и никогда больше я его не видел таким, как в ту ночь в деревне за Волгой…»
Ноябрь в Сталинграде, да и во всей области, выдался холодным и снежным. С Волги часто дул стылый ветер, наметал сугробы, а 9 ноября утром было минус 19 градусов. Волга у берега застыла, и лишь посредине реки вода блестела и серебрилась на солнце. Корабли и суда Волжской военной флотилии с трудом продвигались по Волге, то и дело натыкаясь на огромные куски льда. Экипажам пришлось рисковать, так как больше было некому доставлять на правый берег реки армейцам боезапас и продовольствие, а также войска и боевую технику. По сведениям нашей разведки, генерал Паулюс готовил новое, третье наступление, чтобы захватить город. С утра 12 ноября противник начал перегруппировку своих сил, подтягивал резервы, особенно танки и мотопехоту. Естественно, генерал Еременко тут же вышел на связь с командующим войсками 62-й армии Чуйковым и потребовал встретить новые атаки врага с достоинством и честью.
