Сталин подошел к нему, поздоровался за руку.
— Я ждал вас вчера, Вячеслав Александрович, — сухо заметил он. — Что, была веская причина задержаться? Да вы проходите к столу и садитесь.
— Была, Иосиф Виссарионович. — Малышев с натугой опустился в кресло. — В штаб фронта был приглашен командующий Волжской военной флотилией контр-адмирал Рогачев. Речь шла о взаимодействии моряков с армейцами, высадке десантов на правый берег, переброске войск в сражающийся Сталинград. И у меня к нему было важное дело, — продолжал Малышев. — Вы давали мне указание выделить флотилии бронированные башни для катеров — так вот и об этом я беседовал с адмиралом. Засиделся допоздна, а тут над Волгой навис густой туман и летчик попросил перенести вылет в Москву на рассвет, что я и сделал.
— Как с башнями для моряков, дали? — спросил Сталин.
— Дали, Иосиф Виссарионович, но после того, как выполнили план по производству танков. Об этом я сообщил наркому ВМФ адмиралу Кузнецову, и он остался доволен.
— Хорошо, Вячеслав Александрович. — Сталин впервые за все утро улыбнулся в усы. — На этот раз вы дольше обычного находились в Сталинграде, многое там видели, со многими военными встречались, наверное, узнали немало новостей и о замыслах генерала Паулюса. Как вы считаете, есть у него шанс взять город?
Малышев смутился.
— Я же не полководец, Иосиф Виссарионович, — сказал он серьезно. — Мое дело — дать Красной армии как можно больше танков, орудий, минометов, что и стараюсь делать в меру своих сил. Могу лишь сравнить свою первую поездку в город с последней.
— И что же? — поднял брови Сталин и мягкими пальцами пригладил усы.
— Немцы весьма ослабли в боях, они не так уверены в себе и чаще стали ругать Гитлера, попадая к нам в плен. — Малышев облегченно передохнул. — Они вели себя как герои, когда у них была масса танков. Но эти танки наши бойцы жгли бутылками с горючей смесью, уничтожали из орудий. Бои на подступах к Сталинграду и в самом городе дорого обошлись им и кое-чему научили. У врага огромные потери, но он еще силен, и я бы предостерег командующих фронтами от шапкозакидательства.
— Значит, вы считаете, что враг еще силен? — уточнил верховный.
— Уверен в этом, но Сталинграда им не взять.
— Почему? — насупил брови Сталин.
— Хотя бы уже потому, что наши люди пролили за него немало крови и сейчас, перед нашим контрнаступлением, отдать врагу город… Нет, такого не случится, у нас, русских, тоже есть характер.
Помолчали. Сталин прошел к концу стола, за которым обычно сидел, набил свою трубку табаком и закурил. Предложил наркому папиросы, но тот отказался:
— Что-то не хочется… Так я слушаю вас, Иосиф Виссарионович. Не ради же папиросы вы меня вызвали?
— До начала наступательной операции у нас осталось мало времени, и я хотел бы знать, как у вас с танками, хватит ли их, чтобы фронты смогли крепко ударить по врагу. — Теперь Сталин держал трубку в руке, но не курил, а пристально смотрел на собеседника.
Малышев добродушно улыбнулся и заявил, что танков хватит, потому что план, данный Генштабом, уже выполнен, к тому же в ближайшую неделю в резерв Ставки поступят новые машины.
— Сейчас мы приступили к производству самоходных артиллерийских установок — САУ, — сообщил нарком. — Это будут легкие, средние и тяжелые пушки. К концу декабря уже можно будет начать формирование первых самоходных артполков резерва Верховного главнокомандования. Кстати, на испытаниях самоходные артустановки хорошо проявили себя. Они могут разрушать броню любого немецкого танка.
— Это то, что нам надо, Вячеслав Александрович. — Сталин попыхтел трубкой раз-другой, подошел к наркому ближе. — Теперь я хотел бы услышать от вас подробную информацию о дальнейшем наращивании плана по производству танков. Сейчас я приглашу сюда Молотова, и дадим вам слово. — Он снял трубку прямого телефона. — Вячеслав Михайлович, мы с наркомом Малышевым ждем вас…
Пока в Ставке шла своя работа, заместитель Верховного главнокомандующего генерал армии Жуков и представитель Ставки начальник Генштаба генерал- полковник Василевский находились в войсках Сталинградского фронта, где окончательно отрабатывали план наступления.
