Было даже движение за предоставление им права голоса. Да, времена меняются. Глядя на вампира по ту сторону стола, я пожала плечами. Мне тоже было все равно, одним убитым вампиром больше или меньше? Возможно.
— Если ты считаешь, что я так думаю, зачем ты вообще пришел?
— Потому что ты в своем деле лучшая. А нам и нужна лучшая.
Он впервые сказал «нам».
— На кого ты работаешь, Вилли?
Он улыбнулся — доверительной, понимающей улыбкой, будто он знал что-то, что мне тоже полагалось бы знать.
— А какое тебе дело? Деньги будут хорошие. Мы хотим, чтобы этими убийствами занялся кто-то, знающий ночную жизнь.
— Я видела тела, Вилли. И сказала полиции свое мнение.
— И какое оно было?
Он наклонился вперед, положив ладони на мой стол. Ногти у него были бледные, почти белые — бескровные.
— Я написала для полиции полный рапорт.
— Так чего бы тебе мне его не рассказать?
— Я не имею права обсуждать с тобой материалы полиции.
— Я им сказал, что ты на это не пойдешь.
— На что? Ты же мне ничего еще не сказал.
— Мы хотим, чтобы ты расследовала гибель вампиров и нашла, кто или что это делает. И заплатим тебе тройной гонорар против твоего обычного.
Я покачала головой. Теперь понятно, почему Берт, этот жадный паразит, устроил эту встречу. Он знает, как я отношусь к вампирам, но по контракту я обязана встречаться с любым клиентом, который дал Берту задаток. Мой босс за деньги готов на все. Проблема в том, что он считал, будто и я тоже. Ладно, скоро мы с ним поговорим.
Я встала.
— Этим занимается полиция. Я и без того помогаю им всем, чем могу. Сэкономьте ваши денежки.
Он сидел и смотрел на меня — очень спокойно. Это не была безжизненная неподвижность давно умершего, но все-таки тень ее.
Страх побежал у меня по спине, стиснул горло. Я подавила желание вытащить крест из-под рубашки и выгнать Вилли из кабинета. Вышвыривать клиента вон с помощью освященного предмета — более чем непрофессионально. И потому я просто стояла, ожидая его движения.
— Почему ты не хочешь нам помочь?
— Вилли, у меня клиент. Прости, что не смогла быть полезной.
— Не захотела.
— Считай, как хочешь. — Я вышла из-за стола, намереваясь проводить его к двери.
Он двинулся с текучей быстротой, которой у Вилли не было никогда, но я это увидела и оказалась на шаг от его вытянутой руки.
— Эти фокусы показывай девицам, Вилли.
— Ты видела мое движение?
— Видела. И слышала. Вилли, ты очень недавно умер. Вампир ты или нет, а тебе учиться еще и учиться.
Он нахмурился, так и не опустив до конца протянутую руку.
— Может, и так, только ни один человек не успел бы так отступить.
Он шагнул ко мне, едва не задевая своей курткой. На таком близком расстоянии мы с ним были почти одного роста — низкого, и его глаза были точно на уровне моих. Я изо всех сил смотрела в его плечо.
Мне приходилось держаться изо всех сил, чтобы не отступить. Но, черт возьми, нежить он или нет, а это всего лишь Вилли Мак-Кой, и такого удовольствия я ему не доставлю.
— Ты не человек, — сказал он. — Не больше, чем я.
Я двинулась к двери. Я отступила не от него — я пошла открывать дверь. И пыталась убедить текущий по спине холодный пот, что это совсем другое дело. Ни его, ни сосущую тяжесть под ложечкой обмануть не удалось.
— Мне действительно пора идти. Спасибо вам, что обратились в «Аниматор Инкорпорейтед».
Я выдала ему лучшую свою профессиональную улыбку, бессмысленную, как электрическая лампочка, и такую же сияющую.
В дверях он остановился.
— Так ты не будешь на нас работать? Мне надо что-то сказать, когда я отсюда вернусь.
Не знаю точно, но, кажется, в его голосе слышалось что-то вроде страха. Влетит ему за неудачу? Это было глупо, я знаю, но во мне шевельнулось сочувствие. Да, он был нежитью, но вот он стоял тут и глядел на меня, и это был тот же Вили, с цветастыми куртками и беспокойными ручками.
— Ты им скажи, кто бы они ни были, что я не работаю на вампиров.
— Железное правило? — Снова это прозвучало вопросом.
— Железобетонное.
Что-то мелькнуло в его лице, проглянул на миг прежний Вилли. Это была почти что жалость.
— Жаль, что ты это сказала, Анита. Они не любят, когда им говорят «нет».
