Сил у несчастного барона совсем не осталось, но он собрал волю в кулак и ответил:
— Я избегаю вступать с ними в личные отношения. Не стремлюсь стать духовным лидером или отцом-исповедником для неуравновешенных юнцов. Мои лекции не рекламируются.
— Как же о них узнают?
— Информация передается устно. Похоже, слухи распространились по всей Западной Европе.
Инспектор Гедина не выказал ни малейшего удивления.
— Имена студентов вам известны?
— Мне были представлены некоторые из учеников, но имен я не помню в силу вышеозначенных причин.
— Чем занимаются ваши слушатели в свободное время? Как они сюда добираются? Где останавливаются? Вилла Ривьера далеко от населенных пунктов.
— Это их проблемы. — Барон вздохнул, закрыл глаза и пробормотал: — Спросите моего секретаря, Джорджио Мозера. Он живет в Вероне.
Однако инспектор не отставал:
— Назовите приблизительное число посетителей вашей последней лекции.
— Около сотни.
— Сотни? — откровенно удивился инспектор, но барон не открывал глаз.
Гедина продолжил:
— Ваша племянница Анжела посещала лекции? Барон? Что с вами?
Рот старика открылся, голова свесилась набок; грудь едва вздымалась и резко опадала. Инспектор позвал на помощь.
Прибежал Думитру, помог барону подняться.
— Уложите его в постель и вызовите врача, — посоветовал инспектор, выходя из гостиной. Барон — слишком хороший актер. Беседовать с ним дальше не имеет смысла.
Гедина решил воспользоваться случаем и прогуляться по усадьбе — приятное отклонение от стандартного сценария убогой профессиональной жизни.
На кухне он допросил Афину с Самантой. Служанки горевали; инспектор был уверен, что они никак не замешаны в убийстве. Тем не менее Гедина подробно их расспрашивал. Неожиданно беседу прервал один из полицейских:
— Инспектор, мы кое-что нашли. Вам лучше взглянуть.
— Что там, Колуччи?
— Мы отвезем вас на место на машине.
Колуччи, коренастый полицейский из тех, кого начальство систематически обделяет милостью повышения в чине, обожал из всего делать тайны, и Гедина его за это любил. Они сели в патрульную машину. Инспектор едва успел закурить сигарету, как Колуччи остановился.
— Черт подери, а это что такое? — сказал Гедина.
На лугу пестрело множество палаток. Окружавшие их молодые люди разговаривали, курили, смеялись.
— Вот они, студенты! — догадался инспектор. — Конечно же!
Ему и в голову не пришло, что ученики барона расположатся лагерем на территории усадьбы.
— Колуччи, вызывай подкрепление. Скажи, чтобы немедленно летели сюда. Мне нужно как минимум двадцать человек и Галлорини.
— Инспектор, может, сообщить в полицейское управление Вероны? Их люди прибудут быстрее.
— Ни в коем случае, это наше расследование. Звони в Больцано, пусть поторопятся! А пока они едут, этим летним лагерем займемся мы сами.
Гедина выбрался из машины и направился к группе молодых людей. Инспектор насчитал около тридцати человек.
— Полиция! — громко сказал он. — Ведется расследование. Всем направиться за нами к усадьбе.
На него смотрели недоверчиво и даже враждебно.
— Колуччи, — позвал Гедина. — Иди-ка сюда.
Помощник инспектора с важным видом приблизился и оглядел окружающих.
— Послушайте, — обратился к ним Гедина. — Я только что беседовал с бароном. Он хочет, чтобы вы оказали мне содействие. Ясно? Немедленно следуйте за мной.
Ученики барона охотно выполнили требование. Инспектор, держа наготове «беретту», повел процессию по дороге к усадьбе; Колуччи ехал рядом на машине.
До усадьбы добрались без происшествий. Помощники инспектора собрали студентов в бальном зале. Гедина поднялся на подиум.
— У меня трагичные вести, — обратился он к студентам. Начались перешептывания. — Племянницу барона нашли погибшей при неизвестных обстоятельствах. Мы опросим вас и надеемся, что вы поможете нам пролить свет на происшедшее событие. Вот и все.
Это была чистая правда: молодые люди формально считались подозреваемыми, ведь они находились на территории усадьбы во время смерти Анжелы, то есть в ночь, когда ее предположительно убили. В ожидании подкрепления пришлось ограничиться формальными вопросами. Если чересчур надавить, то студенты испугаются и могут сбежать.
