— Как так вышло? Она ведь училась последние пять лет в итальянской школе.
— Анжела посещала английскую школу в Падуе. Наверное, я зря волнуюсь: родители погибли два года назад, а сестра здорова и весела. Сами видели.
«Верно», — с облегчением подумал Лео.
— В любом случае, — добавила Орсина, — пока Анжела под опекой дяди, приходится быть с ним обходительной.
— Теперь все понятно.
— Поэтому я не стану показывать вам книгу.
Лео не ответил. В принципе он был благодарен.
— Вы, я вижу, не очень расстроены.
— Из-за того, что приехал зря? Мне так вовсе не кажется. Книгу я, конечно, не увижу, но зато повидал вас, а ради этого стоило выбраться из дома.
Неожиданная галантность Лео начинала его беспокоить, вдобавок Орсина замужем.
— А места здесь куда привлекательней джорджтаунских, — заметил он.
— Привлекательней китайского ресторана, где готовят блюда из собачьего мяса?
— Да. Даже лучше кинотеатра, где проектор взорвался посередине «Жюля и Джима».
[10]
Орсина улыбнулась воспоминаниям, и — впервые в присутствии Лео — с лица девушки сошло напряжение…
— И все-таки, — сказала Орсина, доставая из сумочки сложенные листы, — вот образцы.
— Отрывки из книги?
— Да. Дядя не станет возражать… То есть я не уверена, но ему знать не обязательно. Обещайте, что сохраните все в тайне.
— Обещаю.
— Я работала над этими кусками текста, пыталась разгадать шифр. Возможно, у вас получится пролить свет на эту головоломку? А вдруг загвоздка именно в ней? Я достаточно продвинулась и, может быть, с вашей помощью доведу дело до конца?
— Хорошо, позвольте взглянуть.
Лео сомневался, что в книге сокрыта сколь-нибудь великая тайна, но очень хотел помочь Орсине. Они отошли к каменному столу, девушка выложила на него стопку листов. В густых кронах деревьев пели птицы. Момент был идиллический… Лео одернул себя: отвлекаться нельзя, есть срочное дело. На листах бумаги были написаны фразы на латыни: Орсина выделила некоторые буквы, пытаясь составить из них отдельные слова.
— Lux naturae, — прочел Лео первую фразу. — Природный свет.
— Уверена, это значит «луна».
— Почему?
— Смотрите: если взять первые две буквы ог каждого слова, получится вот что: «LUx NAturae» — «луна». А луна — это и есть природный свет. Следующая задачка потруднее: «Mensura structurae verae magiae».
— Это значит «Мера построения истинной магии».
— Да, и я думаю, что слово, которое здесь зашифровано — «menstruum».
— Верно… — Лео одолевали сомнения, но он быстро втянулся. — Разумеется, в латыни U и V взаимозаменяемы. Думаю, речь идет о женских… тайнах, — как можно деликатнее предположил он.
Орсина ничуть не смутилась.
— Согласна. Теперь смотрите сюда: «Vulva tumens radius».
— Звучит достаточно прозрачно, — сказал Лео. — «Утроба, набухшая сиянием». Но я не вижу смысла.
— Вот именно. Смотрите: получается слово «vultura» — «стервятник».
— Как сюда вписывается стервятник, хотел бы я знать?
— В тексте сказано, что стервятник — чистейшая из птиц, потому что не убивает ради еды, даже растения.
— Свежий взгляд на стервятников… Господи, они питаются падалью! Что в этом чистого? Ладно, и к чему вы пришли?
— В сущности, ни к чему… Вот фраза, с которой не получается разобраться: «Pulsa cineres, elige lacunam».
— «Измельчи прах, выбери полость», — озадаченно перевел Лео. Немного подумав, он произнес: — Рискну предположить, что все эти латинские фразы связаны с деторождением. Пособие для молодоженов времен Ренессанса — как зачать, например, мальчика. Или, наоборот, как зачатие предотвратить. Все эти упоминания о луне, менструации… Смотрите: «А caelo totum», значит «Все это — от небес». Получается… та-ак… «acetum» — «уксус». Ну конечно, дифтонг «ае» в слове «caelo» произносится как «е». Должно быть, прах и уксус — это составные какого-нибудь зелья, а речь идет о роли кислотности при зачатии. А то, что «от небес», — это ребенок. В то время авторы книги открыто не могли заявить об этом, потому что официальная медицина не признавала их за ученых. Сегодня такие знания никому не нужны.
— Возможно, вы правы, — сказала Орсина, — и книга действительно рассказывает о подобных проблемах. Но что, если есть другое значение?
