Маккензи вытянулся и отсалютовал:
— Сэр, я командор-лейтенант Ян С. Маккензи, в прошлом командир запредельника «Браво», патрулировавшего четвертый квадрант.
Префект задумчиво улыбнулся и непринужденно ответил на его приветствие.
— Я так и подумал, командор. Давайте сядем и обсудим наши проблемы.
Маккензи опустился на кушетку напротив обшитого парчой кресла, которое выбрал для себя Сирус.
— Прошу извинить, если мое поведение не будет соответствовать принятым стандартам. Я не сведущ в вопросах политического протокола, — сказал Маккензи.
— Так ваша проблема имеет политический характер, командор? Мне казалось, что она куда более обыденна.
— Ну… да. С одной стороны, это так, — волнуясь, начал Маккензи. — Но есть в деле политические нюансы, которые я не хотел бы недооценивать.
— Отчего же?
— Это требует знания текущего положения дел в Конкордате на высшем уровне власти, а это выходит за рамки моих возможностей.
— Вот почему вы потребовали введения Поправки номер пять, когда попросили о моем участии в деле?
— Да, сэр. Именно поэтому.
Сирус Магнум задумчиво потер шею.
— Если вы не в состоянии правильно оценить политическую ситуацию, тогда почему вы решили, что необходимо прибегнуть к введению Пятой Поправки?
— Я не хотел недооценивать политического значения происходящего, даже если и не совсем его понимаю.
— Понятно. Значит, вы здесь, чтобы просить у меня политического совета.
— Нет, сэр, я ищу вашей защиты. Но то, что я собираюсь вам сообщить, может иметь и политическое значение.
Префект долго изучал его, и Маккензи начал уже опасаться, что из их разговора ничего не выйдет. Затем Сирус Магнум сказал:
— Почему бы вам не рассказать прямо, что, собственно, произошло? Тогда будет легче определить суть вашей проблемы.
Это звучало малообнадеживающе, но все же было лучше чем ничего.
— Я назвал вас своим защитником в суде, но это не более чем уловка, — признался Маккензи.
— Что именно вы считаете уловкой, командор? Назначение меня адвокатом или сам суд?
— Простите, сэр, — извинился Маккензи, — я нервничаю и выражаюсь неясно. Моя просьба была уловкой, направленной на то, чтобы воспрепятствовать стратегии Ван Сандер. Но и суд являлся фарсом. Внутренняя Безопасность требовала моего осуждения по фальшивому обвинению в пособничестве террористам для того, чтобы сохранить в тайне нечто… совершенно неординарное. Однако…
— Вы говорите, этого требовала Внутренняя Безопасность? — перебил Сирус.
— Да, сэр. Они — полковник Пьета Ван Сандер — сказали мне, что этот план одобрен Исполнительным Комитетом Конкордата.
Брови Сируса Магнума понимающе изогнулись.
— Ах, да, полковник Пьета Ван Сандер. Ее заносчивая бдительность воистину не знает границ. Так она сказала, что Исполнительный Комитет одобрил план?
— Да, но я ей не верю. То, какими способами она пользовалась, чтобы добиться моего согласия участвовать в процессе, возбудило во мне подозрение, даже принимая во внимание особую секретность информации, заложенной в этом деле.
— И о чем же идет речь?
Маккензи решил, что теперь пришла его очередь задавать вопросы:
— Сэр, вам известно, какую цель преследует Ван Сандер?
— А вы думаете, я не знаю, что происходит на моей планете? — резко ответил ему Сирус.
— Со всем моим к вам уважением, сэр, я бы не стал этого утверждать так безоговорочно. Я знаю вас как одного из немногих политических деятелей, способных держать в руках власть в Конкордате. Но ваша партия потерпела поражение в ходе последнего плебисцита, и, очевидно, ваши позиции шатки.
Сирус Магнум холодно смотрел на него, потом к удивлению Маккензи улыбнулся.
— Очень впечатляющее замечание, которое стоит того, чтобы над ним подумать, командор. — Он встал. — Не хотите ли освежиться?
— Нет, благодарю вас, сэр.
— А я выпью аперитив. Мне подарили несколько необыкновенных ликеров «Хальвезо Черри», которыми я иногда балуюсь во время чая. Так вы не хотите присоединиться ко мне?
— Если вы так ставите вопрос, сэр, то с удовольствием. Мне не доводилось пробовать «Хальвезо» раньше.
— Ну и прекрасно.
Сирус подошел к буфету в углу гостиной. Открыв графин, он наполнил тонкие бокалы рубиновым ликером. Вернувшись, протянул один из бокалов Маккензи, затем опять уселся в кресло.
