Я решил еще до потопа застолбить себе местечко в безопасном регионе и отправился на встречу с президентом Калмыкии Кирсаном Илюмжиновым.
Увлечение тогдашнего калмыцкого президента мистикой не было тайной. Илюмжинов не только дружил с пророком Айзеном, но и с болгарской ясновидящей Вангой, которой даже пожаловал титул почетного гражданина Калмыкии.
Колдуны и пророки приезжали к Илюмжинову издалека и твердо знали, что здесь их как дорогих гостей примут незамедлительно. Впрочем, не только их, но и меня как корреспондента газеты «Известия» калмыцкий лидер также принял без проволочек, а наша беседа с ним сразу же плавно перешла на «космические» темы.
«Раз приходит ко мне в кабинет один такой пророк, — объяснял мне Илюмжинов, — усаживается напротив меня и молчит минут десять. А потом вдруг изрекает: «Кирсан Николаевич! А ведь мы с вами встречались около трех тысячелетий назад в созвездии Альфа Центавра!». «Да, — говорю я, — начинаю припоминать!» Подыграл ему, конечно! А на самом деле — кто его знает, может быть, и встречались когда-то. Ведь душа человеческая живет вечно.
— Вы знаете, независимо от того, что я говорю народу, я даю ему специальную установку на подсознательном уровне — код. То же самое и когда я общаюсь с россиянами из других регионов — вокруг республики мною создается доброе экстрасенсорное поле, и это очень помогает нам во всех начинаниях!
Кирсан Илюмжинов не скрывал, что верит в существование инопланетян. По его мнению, они в скором времени должны были в открытую появиться на земле.
— Я вам раскрываю некоторые секреты: в третьем тысячелетии будет единое мировое правительство, а миром поочередно будут править представители разных знаков Зодиака — двенадцать лет Тельцы, двенадцать лет Овны и так далее! — объяснял мне Кирсан.
Надо сказать, что в Калмыкии активно готовились к наступлению нового времени, а госсекретарь республики по идеологии А. Нусхаев даже разработал концепцию этнопланетарного мышления, ставшую официальной идеологией Калмыкии. Приведем некоторые отрывки из этого произведения.
«Понятие «этнопланетарный» состоит из двух слов: «этнос» — в сокращенном варианте племя, народность, нация или народ; «планетарный» — от известного слова «планета», имеется в виду Земля. Вместе получается «народно-планетарное» мышление… К общепланетарному дому Калмыкия будет идти своим путем, создав вначале Калмыцкий этнопланетарный дом посредством формирования калмыцкого этнопланетарного государства».
Нашу беседу с калмыцким президентом я подробно описал в газете «Известия» и был просто уверен, что моя дружба с калмыцким лидером закончилась. Однако через несколько дней в моей московской квартире раздался звонок:
— Игорь, привет! Это Кирсан беспокоит. Слушай, ты такую классную статью про меня написал. Спасибо тебе огромное! Я сейчас в Москве. Давай в каком-нибудь ресторане посидим.
В ресторане калмыцкий президент предложил быть его советником и честно сказал, что инопланетянами тоже придется заниматься.
Вот сейчас многие ругают 90-е. Я категорически не согласен. Ну в какое еще время я мог бы быть советником президента по связям с пришельцами?!
2. О «страшном Рамзане» замолвите слово
«Дай Бог прожить еще одну ночь!»
Сразу же после ввода российских войск в Чечню я относился к Джохару Дудаеву с резким неприятием и в целом поддерживал федералов. Дело в том, что я уже побывал в дудаевской Чечне — и она произвела на меня впечатление крайне опасного для России бандитского анклава. «Победить Дудаева с помощью чеченцев не удалось, что ж, придется ввести войска!» — рассуждал я.
Увы, человек — создание субъективное, и мое отношение к федералам резко изменилось после того, как я побывал объектом «точечных ударов» российских бомбардировщиков.
Как и большинство журналистов, я остановился в грозненской гостинице «Французский дом». Вечером мы наливали себе по стакану водки со словами: «Дай Бог прожить нам еще одну ночь». Минуты через три раздавался рев бомбардировщиков. «Господи, сделай так, чтобы этот снаряд был не наш!» — прервав дыхание, замирал каждый из нас. Через несколько секунд раздавался взрыв: с потолка сыпалась штукатурка, дребезжали стекла — это означало, что смерть миновала и на этот раз.
