За неимением солидных отчетов о наших родных байкальских шаманах опять сошлемся на экспириенс Маккенны, который на себе испытал шаманское зелье – не у нас, на другом континенте: «Реальность превзошла ожидания. Покрытое струпьями лицо старухи прокаженной стало еще отвратительнее, когда огонь, за которым она следила, вдруг ярко вспыхнул, после того как она добавила дров… В этот момент первоначальная цель моих поисков – настоящая аяхуаска из лесных глубин, по слухам, резко отличающаяся от пойла шарлатанов с рыночной площади, – едва ли сохраняла для меня какой бы то ни было интерес.
«Томе, кабальеро!» – усмехнулась старуха, предлагая мне полную чашку черной вязкой жидкости. Поверхность ее отливала блеском моторного масла. Жидкость была теплой и соленой и имела известковый и одновременно горьковато-сладкий привкус. У нее был вкус крови чего-то старого-престарого… Я чувствовал, как немеют губы… За прикрытыми веками текла река красноватого света. В каком-то сонном ментальном пируэте мне вдруг пришло в голову, что на крышу лачуги садится вертолет, и это было мое последнее впечатление.
Когда я очнулся, мне показалось, будто я несусь на внутреннем витке волны ярко сияющей, прозрачной информации высотой в несколько сот футов. Веселое оживление сменилось ужасом, когда я осознал, что волна моя несется к каменистой береговой линии. Все исчезло в шумном хаосе информационной волны, разбившейся о виртуальный берег. Еще какое-то время – и у меня возникло впечатление, что я потерпевший кораблекрушение матрос, выброшенный на незнакомый берег в тропиках. Чувствую, как прижимаю лицо к горячему песку тропиков. Чувствую себя счастливым, оттого что остался жив. Я счастлив, что жив! А может, я жив, для того чтобы быть счастливым? Я разражаюсь смехом.
В этот момент старуха запела. Это была необычная песня – магическая исцеляющая песнь икаро, которая в нашем опьяненном и экстатическом состоянии кажется больше похожей на какую-то тропическую рыбу или на оживший многоцветный шелковый шарф, чем на вокальное исполнение. Песнь эта – зримое выражение силы, раскрывающей и успокаивающей нас».
Ну что, начало неплохое, а дальше вяло, да и фактурки негусто, так оно чаще всего и бывает в таких случаях… Шаманство – дело тонкое. Однако ж должен сказать, что нечто подобное описанному я испытал классе этак в третьем, у меня были похожие видения – после того как я сделал несколько глотков замечательного газа из маски, меня вводили в транс, чтоб безболезненно вырезать воспаленный аппендикс. Всего-то… А тут сколько разговора! Со мной все ясно – а вот что пил старик Маккена? Поди знай. Наши пробавляются все больше красным мухомором, то есть Amanita muscaria, в засушенном виде. Сам не пробовал, но могу вас отослать патриотически к Пелевину, у которого эти переживания весьма высокохудожественно изложены.
И такая радостная весть для тех, кто верит, что шаманизм – светлое будущее человечества: «Сейчас местные власти в рамках развития национального самосознания всячески поощряют и даже финансируют на государственном уровне, как, например, в Туве, развитие шаманских традиций и пытаются сделать из шаманизма государственную религию. В последние годы этот регион активно осваивают иностранцы, которые снимают здесь фильмы о местных шаманах и приглашают их в Европу для проведения семинаров».
А для контраста такое мнение специалиста: «То, что написано у Карлоса Кастанеды, Майкла Харнера и Мирча Элиаде, подтолкнуло тысячи европейцев к экспериментам со своим сознанием. Частные случаи вхождения в шаманское состояние, распространенные по миру авторитетными антропологами, стали хрестоматийными. Убеждение в возможности повторения идентичного мистического опыта толкает людей к неоправданному риску с экспериментами над своей психикой». Бурятские шаманы честно предупреждают, что в трансе душа расщепляется на несколько частей, количеством до семи, и если хоть одна из них не вернется, заблудившись во время трипа в чужом мире, такому человеку жить три года от силы. Выбор за вами…
Ужасы Байкала
Об этом надо рассказывать не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой, – про красоты любой расскажет, на то много ума не надо.
