Штаб торжествовал и упивался всевластием. Летом 1997 года Слобожан, сидя в кабинете, допрашивал злодея, попавшегося при неудачной попытке "отмыть" несколько миллионов вечнозеленых долларов.
Жулик был интересный, ранее неоднократно судимый, и то, что эпизод, на котором он спалился, в его биографии явно не единственный, сомнения не вызывало. Как это ни удивительно, но как раз с такими легче устанавливается необходимый психологический контакт, без которого допрос превращается в тупое записывание отмазок задержанного. И в тот раз с этим самым контактом было в порядке, злодей начинал колоться еще на несколько аналогичных подвигов.
Тут-то и распахнулась без стука дверь в кабинет и на пороге возник он. С первого взгляда стало ясно: штабной. Шитая фуражкааэродром едва не цеплялась за притолоку дверного проема. О стрелки на брюках можно было точить карандаши. Вышитые три маленькие звездочки на каждом погоне свидетельствовали о том, что их владелец гордо несет по жизни специальное звание старшего лейтенанта полиции. На выглаженном кителе сверкал ромбик Академии налоговой полиции. В начищенных ботинках отражалось его смуглое, гладко выбритое лицо.
Слобожан, будучи опером, майором полиции, форму держал в шкафу и надевал ее изредка в случае каких-нибудь служебных бедствий, а в тот день, как обычно, был в "гражданке".
– Штаб управления, старший лейтенант полиции Мирзоев! – с легким акцентом "лица кавказской национальности" отрекомендовался вошедший. – Прошу предъявить жетон, служебное удостоверение и оружие. Затем к осмотру ящики стола и сейф.
– Будьте добры, подождите в коридоре, – попросил его Слобожан.
– У меня проводится следственное действие, я веду допрос по поручению следователя и прерывать его из-за проверки не могу.
– Вы что, не поняли?! Штаб! Немедленно предъявите жетон, удостоверение, оружие, ящики стола и сейф к осмотру! – глаза у визитера засверкали, и голос на тон повыше стал.
Задержанный с интересом смотрел на происходящее, ему это как бесплатная комедия. Опера же, честно говоря, бесцеремонность этого хлыща заела. Обычно в таких случаях все, чтобы не тратить время, показывали, что требовалось, лишь бы отстали. Но, не желая в глазах жулика-вора выглядеть не опером, а пешкой, Слобожан решил пойти на принцип.
– Удостоверение на право проверки, пожалуйста, и ваше служебное удостоверение предъявите, – сказал он проверяющему.
С брезгливой миной, закатив глаза, тот полез во внутренний карман кителя. Порывшись там секунд 30, полез в другой. Потом стал шарить по наружным боковым карманам. Затем – в карманах рубашки и брюк. После этого в ускоренном темпе проделал все манипуляции еще и еще. Слобожан, поняв в чем дело, с интересом смотрел на него. Задержанный, тоже догадавшись, хихикнул.
– Нету… – с тоской произнес старлей. – Я его, наверное, в куртке оставил. Ладно, не нужно ничего от вас.
И он развернулся к двери.
– Э нет, стоять! – преградил ему дорогу к двери Слобожан. – Сядьте-ка вот тут на стульчик и посидите, пока мы разберемся! Вы, может быть, чеченский боевик, откуда мне знать, а? Или разведчик азербайджанский?
Несколько минут старший лейтенант бухтел и грозился всевозможными карами, но прорваться к двери, будучи значительно меньше габаритами, не смог и плюхнулся на стул. Задержанный уже откровенно ржал в голос.
Начальник отдела забрал штабиста из кабинета и увел к себе.
Там они созвонились с руководством проверяющего и договорились: мы молчим про отсутствие документов проверяющего, они докладывают о замечательной организации службы и хорошем порядке у нас в отделе.
На следующей неделе, вернувшись с совещания, начальник отдела поведал, как Добрушкин топал ногами на другие отделы, где проверка выявила кучу недостатков. Отдел же, где трудился Слобожан, проверяющие отметили за организацию и несение службы на должном уровне, а особенно – за высокую бдительность сотрудников!
Начальник отдела презентовал Слобожану бутылку "Лезгинки ", которая в тот же вечер была распита в узком кругу.
***
Свиньина недолюбливали почти все. Вроде бы с виду ничего особенного, но через 5 минут общения он начинал доставать любого.
