Захожу в поликлинику. Стильного дизайна и нежно-салатового цвета стойка регистратуры напоминала скорее рабочее место секретаря в офисе. С одной лишь разницей: секретари в офисе обычно более молодые. Здесь же сидела старушка. Зато более отзывчивой и милой, чем она, я не встречал. Вдоль стены – ряд мониторов. Их экраны, встроенные в специальные подставки ярко-розового цвета, казались супермодерновыми. У каждого монитора стояли по одному-два человека, пытавшихся записаться на приём к врачу. В основном это были старики да старушки, Старость, как говорится, не радость. Иногда среди них можно было увидеть и молодых. Но они как-то быстро отходили от мониторов. Им, в отличие от стариков, получить талон было делом пустяковым (они делали это в одно касание у расположенных здесь экранов). Старикам было сложнее. Их худые, иногда сгорбленные, фигуры, чаще – одетые в невзрачных цветов одежды, контрастирующие с розовыми ультрасовременного дизайна мониторами, долго стояли, тыча скрюченными пальцами в экран. Глядя на эту картину, я понял: да, наша медицина действительно шагает вперёд, да такими шагами, что старики просто за ней не успевают.
Заполнив все графы специального листа для прикрепления к этой поликлинике, я подаю его той самой милой и отзывчивой старушке в регистратуре. Ещё пара минут – и все мои данные внесены в компьютер. Осталась малая формальность – ко мне на телефон должна прийти смс, подтверждающая то самое прикрепление, после чего я смогу идти на приём.
– Не скажете, как долго ждать смску? – спрашивая я регистраторшу.
– По-разному, – отвечает она.
И тут опять приступ. Я хватаюсь за бок, лицо искажается гримасой.
– Извините, что-то опять прихватило. Я могу сейчас попасть на приём к терапевту? Вдруг что-то неотложное?
Старушка смотрит в компьютер, раздумывая, потом берёт какой-то специальный бланк, заполняет его от руки.
– Вот, держите, – протягивает мне его она. – Идите сейчас в 102-й кабинет. Если терапевт свободен, она вас посмотрит – и определит, что дальше делать.
Сказав спасибо, удалился.
Тихо и ненавязчиво стучу в 102-й. Тишина. Посидев ещё пару-тройку минут, делаю вторую попытку. Опять тишина. Ни ответа, ни привета. Интересно, есть кто-нибудь в кабинете или нет? Что делать? Смотрю по сторонам – учусь у бывалых людей навыкам общения с врачами. Вот пожилая женщина, медленно открыв дверь, не входя, а только просунув в эту щель голову, так же медленно выныривает оттуда и аккуратно прикрывает дверь. Затем она садится на стул и негромко шепчется с соседкой, делясь информацией, полученной при взгляде за заветную дверь. В коридоре почти гробовая тишина.
Наверное, я бы ещё сидел в нерешительности у кабинета, но боль в боку заставила меня действовать. Третий раз тихо стучу в дверь и – чтобы не нарушить сложившуюся практику, оставшуюся ещё видимо с советских времён, – делаю как все – медленно открываю дверь и просовываю голову.
За столом, в гордом одиночестве и полной тишине, смотря прямо перед собой, в белом халате сидит женщина. Я так понимаю, это и есть терапевт.
– День добрый, – произнесла моя голова, просунувшись в щель приоткрытой двери.
– Слушаю Вас, – пропустив ответное приветствие и приглашение войти, даже не повернув в мою сторону голову, произнесла врач.
Растерянно молчу, не поняв, проходить мне в кабинет или излагать суть своего появления, торча между коридором и кабинетом.
– Что у Вас? – спрашивает терапевт, повернув голову в мою сторону, но, как мне показалось, смотря не на меня, а сквозь меня. Я даже засомневался, ко мне она обращается или ещё кто-то маячит за моей спиной. На всякий случай обернувшись и убедившись, что никого сзади нет, я делаю шаг в кабинет.
– Вот, – протягиваю я направление, полученное в регистратуре.
– Что это? – следует вопрос, словно я протягиваю не направление, а невесть что.
– В регистратуре дали, сказали, чтобы я к Вам подошёл, – начал объяснять я.
– Полис есть? К нашей поликлинике прикреплены?
– Да, прикреплён, только смска подтверждающая ещё не пришла, в регистратуре сказали, что через несколько часов придёт. И тут, как назло, опять приступ, – поясняю я.
