В мансарде по-прежнему остается кое-что из вещей Сикерта — его мольберт, набор костюмов, предназначавшихся для натурщиков, который он всегда возил с собой.
— Думаю, он не раз прибегал к маскировке! — говорит Томпсон. — Он ведь актер, Дарлинг. Ему ничего не стоит изобразить из себя полицейского, врача, кого угодно! Да хоть монаха — у Сикерта хватит цинизма для любой роли, он превращает в фарс все, к чему прикасается. Даже смерть!
Томпсон дотрагивается до деревянного манекена, который Сикерт перевез к Дарлингу. Этот манекен принадлежал самому Уильяму Хогарту — во всяком случае, так утверждал художник. Помимо этого истукана и коллекции костюмов, в мансарде нет ничего интересного.
Дарлинг и Томпсон обходят все комнаты на обоих этажах, в некоторые из них писатель не заглядывал с момента приобретения дома. Старательный Ангус Белл привел их в порядок, убрав пыль, но комнаты по-прежнему пустовали — новый хозяин в них не нуждался. Осмотр комнат ничего не дает, но Томпсон не падает духом.
— В вашем доме ведь есть еще подвал! — напоминает он.
— Да, конечно, но там лишь пыльные корзины, пустые бутылки и старая мебель. Ужасная свалка.
Томпсон желает обследовать и подвал. Дарлинг, впрочем, отказывается его сопровождать в этой экспедиции и просит кричать погромче, если журналист ненароком застрянет среди старого хлама.
Фрэнсис Томпсон упрямо сжимает губы. Он понимает, что выглядит глупо, но это уже неважно, он уверен в том, что Уолтер Сикерт — Джек-Потрошитель, и намерен доказать это во что бы то ни стало.
Гарольд Дарлинг пожимает плечами и устраивается в гостиной с книгой в руках. Томпсон появляется там снова спустя двадцать минут, его платье покрыто паутиной и пылью, на лице написано разочарование.
— Не переживайте, мой друг, — Дарлинг пытается его утешить. — Вы выдвинули интересную теорию, о которой я, конечно, не стану рассказывать Сикерту и остальным, — вы, как всегда, можете в этом на меня положиться. Но оказалось, что ваша теория не подкрепляется фактами. Что ж, не вы первый, не вы последний. Куда мы поедем ужинать?
— У вас есть план этого дома?
— Что? — Дарлинг непонимающе хмурится. — Да, у меня есть план, но я не понимаю…
— Я хотел бы взглянуть на него.
Спустя несколько минут оба — хозяин и его эксцентричный гость рассматривают план поместья — этот пожелтевший документ сохранился в бумагах Беккета.
— Что вы хотите выяснить? — интересуется Дарлинг.
— Посмотрите — вот эта комната, — палец Томпсона скользит по плану, — как и соседняя на плане, она шире, чем на самом деле! Это означает…
— Что в стене есть пустое пространство! Я вас правильно понял? — догадывается Дарлинг.
— Именно! Это обычная практика при строительстве — в стенах при избытке пространства устраивают чуланы или лестницы, которых не было в первоначальном плане. Но в вашем случае нет ни лестниц, ни чуланов.
Дарлинг все еще рассматривает план, а Томпсон уже идет к стене, за которой, по его мнению, находится потайная комната. Искать приходится не так уж и долго. Дверь в потайную комнату — в коридоре за панелями. Томпсон обнаруживает ее по сквозняку, который колеблет пламя свечи.
— Видите, — Томпсон простукивает костяшками пальцев дерево. — Там пустота, Дарлинг! Но если уж здесь есть дверь, то она должна как-то открываться.
Дарлинг с недовольным выражением следит за тем, как Томпсон внимательно изучает стену вокруг потайной двери — стучит, нажимает, пытается сдвинуть с места детали резного декора. Наконец ему удается найти потайную пружину, и раздается негромкий щелчок.
За дверью темно, как в старом склепе. Томпсон оглядывается на хозяина дома, в глазах его светится торжество. Сам Гарольд Дарлинг кажется поколебленным, однако потайная комната еще ни о чем не говорит. Томпсон жестом просит у него лампу и проходит внутрь.
— Здесь лестница! — сообщает он в ту же секунду.
Да, в темной комнатке, где с трудом могут поместиться двое, нет ничего, кроме лестницы, которая ведет вниз, в темноту. Томпсон замирает наверху, не решаясь сделать первый шаг.
— Вы чувствуете запах? — спрашивает он.
Снизу действительно поднимается еле уловимый аромат химикатов.
