Мальмстрём насупился.
– Зато все остальное принес. А вот почта. – Мауритсон протянул гладкий коричневый конверт Мурену; тот с безразличным видом сунул его в задний карман.
Мауритсон внешне совсем не походил на своих работодателей. Деликатного сложения, рост ниже среднего, возраст около сорока. Гладко выбритое лицо, короткие светлые волосы. Большинство, особенно женщины, находили его симпатичным. Одевался он неярко, вел себя скромно, в глаза не бросался. Словом, весьма распространенный тип людей с незапоминающейся внешностью. Это было ему только на руку, его уже много лет не сажали в тюрьму, не держали под наблюдением и не разыскивали.
Мауритсон подвизался на трех рентабельных поприщах: наркотики, порнография и добывание дефицита. Во всех этих сферах он действовал умело, энергично и четко.
До странности снисходительное законодательство позволяло вполне легально производить и продавать в Швеции порнографию всех мыслимых видов и в неограниченных количествах. И практически неограниченное количество такой продукции требовалось Мауритсону для экспорта, бóльшая часть которого направлялась в Италию и Испанию, принося недурную прибыль. Импортировал он преимущественно амфетамин и морфий, но принимал заказы и на другой товар, например на оружие.
Среди посвященных Мауритсон слыл человеком, который может достать все на свете. Говаривали даже, будто ему удалось ввезти контрабандой двух слонов, полученных от одного арабского шейха в уплату за двух юных финских девственниц и ящик изысканной санитарии. Причем девственницы были поддельные, а слоны – белые. Правда, история эта была выдумкой.
– Новые кобуры? – спросил Мальмстрём.
– Есть, лежат в сумке под продуктами. Скажите, а чем вас не устраивают прежние?
– Дрянь, – сказал Мальстрём.
– Никуда не годятся, – подтвердил Мурен. – Откуда ты их взял?
– С главного склада полиции. Зато новые – итальянские.
– Это уже лучше, – сказал Мальмстрём.
– Будут еще заказы?
– Да, вот тебе список.
Мауритсон взял бумажку и затараторил:
– Дюжина трусов, пятнадцать пар нейлоновых носков, шесть нательных сеток, полкило икры, четыре резиновые маски «Фантомас», две коробки патронов девятого калибра, шесть пар резиновых перчаток, любительский сыр, банка маринованного лука, пиво, ветошь, астролябия… – это еще что за диковина?
– Инструмент для измерения высоты звезд, – объяснил Мурен. – Поищи в антикварных лавках.
– Ладно. Я постараюсь.
– Да уж, постарайся, – сказал Мальмстрём.
– Больше ничего не нужно?
Мурен покачал головой, но Мальмстрём, поразмыслив, добавил:
– Дезодорант для ног.
– Какой именно?
– Самый дорогой.
– Хорошо. Как насчет девочек?
Друзья промолчали, и Мауритсон понял, что они колеблются.
– Есть на любой вкус. А то ведь сидите тут все вечера и киснете. Две резвушки живо помогут вам наладить обмен веществ.
– У меня с обменом все в порядке, – сказал Мурен. – К тому же твои дамы – народ ненадежный.
– Да ну, чего там, я могу подобрать дурочек…
– Знаешь что, попрошу не оскорблять меня, – повысил голос Мурен. – Сказано – нет.
Мальмстрём все еще колебался.
– Хотя…
– Что?
– Эта твоя, ассистентка так называемая…
Мауритсон замахал руками.
– Монита? Не годится. Не на что смотреть. Заурядная девчонка. У меня вкусы самые простые. Пресная она.
– Ну, если так… – разочарованно протянул Мальметрём.
– К тому же она уехала. К сестре в гости.
– Кончили об этом, – сказал Мурен. – Всему свое время, настанет пора…
– Что за пора? – спросил Мальмстрём.
– Когда мы опять сможем сами выбирать партнерш и удовлетворять свои страсти достойным образом. Заседание объявляется закрытым. Следующая встреча завтра в то же время.
– О'кэй, – сказал Мауритсон. – Выпускайте меня.
– Еще один вопрос.
– Какой?
– Как тебя теперь называть?
– Как обычно: Леннарт Хольм.
– Если что-нибудь случится и надо будет срочно тебя найти?
– Адрес известен.
– Жду раков.
Мауритсон безнадежно пожал плечами и вышел.
– Подонок, – сказал Мальмстрём.
– Неужели? Тебе не по вкусу наш добрый друг?
– От него воняет потом, – сурово произнес Мальмстрём.
– Мауритсон – негодяй, – сказал Мурен. – Я осуждаю его деятельность. Конечно, в том, что он помогает нам, ничего дурного нет. Но сбывать наркотики школьникам и порнографические открытки неграмотным католикам… Это… это недостойно.
