Люди, прослышав о появлении Кхая, шептались: «Это тот самый работник Правительства, что прогнал шамана. Ему и нечистая сила нипочем…» Народу собралось много, и всех обуревало любопытство, неуемное, как предвкушение щедрого урожая.
Кхай рассказал землякам из Наданга про социализм и охрану здоровья, про новый медпункт и строительство больницы.
Люди, успевшие полюбить Кхая, слушали его внимательно, он говорил просто и понятно, и они верили каждому его слову.
Под конец Кхай вдруг спросил:
— У вас в Наданге кто-нибудь творил заклинания и молился о возвращении короля?
Все, словно в рот воды набрав, молчали.
— Не было ли у вас чужаков? Не говорили они: надо, мол, поститься, бросайте работать и молитесь о возвращении короля?
Меж сидящими поднялась долговязая и тощая фигура.
— Не знаем, товарищ! — быстро произнес незнакомец и снова уселся на пол.
Но люди узнали старого Нгу.
— Уж он-то небось знает! — послышались голоса.
Однако смельчаки тотчас спрятались за спины соседей: не ровен час, старый Нгу запомнит кого-нибудь в лицо и потом при случае отомстит.
Тогда снова заговорил Кхай. Он рассказал все, что услышал ночью от старого шамана.
Многие в изумлении переглядывались: откуда партийцу все известно? Чудеса — да и только!
— Реакционеры подбивают нас бросить работу, — говорил Кхай, — перерезать скот и птицу, чтобы потом, когда нужда схватит нас за горло, мы покорились им, отступились от Правительства и следом за ними ушли за границу. Пусть же никто из нас не будет доверчив и глуп! Не поддадимся на их уловки!
— Да у нас таких дураков и нет! — сказала какая-то женщина. — Жаль только, есть между нами выродки, позабывшие свое племя и род.
— Правительству известны имена злоумышленников — все, до единого! — Голос Кхая зазвучал громче. — И вы их не слушайте. Слушайте, что говорит товарищ Панг. Надо всем сообща идти в лес и на реку, копать клубни, ловить рыбу. Вместе мы одолеем голод, вырастим добрый урожай, и тогда всего у нас будет вдоволь.
— Нет! — Панг поднял над головой кулак. — Нам ни к чему ждать короля. Мы ждем только прихода социализма! А строить его нас учит Правительство.
Люди разошлись. В опустевшем доме остались только двое.
— Почему это, — спросил Кхай, — на мои вопросы одни отвечали «знаем», а другие — «нет»?
— Как раз тому, кто сказал «не знаем», все известно. Это подонок Нгу, он у нас грабил раньше опий для купца Цина. Потом исчез куда-то, а недавно снова объявился в Наданге. Соседи опасаются, как бы он не прирезал кого. Вся деревня знает, что он связан с засевшей в лесу бандой. Они повадились приставать к людям на дальних пашнях, а Нгу как раз распахал себе поле на отшибе.
— Вы боитесь его, товарищ Панг?
— Да нет, не боюсь, никто его не боится.
— И правильно делаете…
— Я побывал внизу, в городе Иен, — раздумчиво произнес Панг, — и убедился: дела идут на лад. Я знаю, Правительство никогда не бросит наш народ. Оно доставит сюда буйволов, научит людей из племени са пахать землю и разбивать большие поля. Только когда са научатся пахать и орошать землю, они позабудут нужду и голод. Так говорит Правительство, и это правда. Вот мы голодаем и бедствуем, бродя вдоль рек в поисках рыбы да ковыряясь на своих огородах. А все оттого, что нету у нас ни буйволов, ни плугов, ни просторных заливных полей.
— Если все жители деревни проникнутся вашей убежденностью, тогда любое дело нам будет под силу…
Кхай знал: если хочешь изжить подозрения, суеверия и страх, надо работать, работать много и упорно. Это ведь как земля, которую раз, и другой, и третий взрежешь плугом, прежде чем станет она рисовым полем. И все-таки деревня уже совсем не та, какой была во время его первого приезда.
Взять хотя бы старосту Панга: испытания и трудности закалили его, и теперь он вполне достоин быть членом партии. Вот здорово! Он будет первым партийцем в Наданге. И Кхай решил поговорить об этом с Нгиа и с председателем Тоа.
* * *
Когда Кхай вернулся в Финша, оказалось, что Нгиа уехал по делам в город. Но Тхао Кхай настоял, чтобы срочно было назначено собрание партячейки. Он подробно доложил о положении в Наданге, о том, как выросла сознательность Панга и окреп его революционный дух — особенно по сравнению с тем временем, когда Нгиа впервые побывал в Наданге.
