Немного погодя он спросил:
— Почему никто из вас не пришел в Финша строить дом для медпункта?
Какая-то старуха сказала чуть не плача:
— Да ведь нам сказали, будто там у вас бунт!
— А разве государь наш не объявился в Финша? — спросила другая.
Но тут в разговор вмешалась разбитная молодка:
— Даже начальнику тэй не под силу вернуться сюда и поставить новую крепость… Где уж там вашему государю!
Кхай поднял руку:
— Не объявлялись у нас ни этот голь-король, ни тэй, и бунта не было никакого!
Все переглянулись. И тут одну из женщин вдруг осенило:
— Послушайте, ведь товарищ приехал оттуда!.. Выходит, бунта и в самом деле не было!
— Верно, я только что из Финша, — улыбнулся Кхай. — Полно вам, земляки, слушать всякие враки!
— Все эти бандиты из Лаоса мутят воду!
Кхай кивнул.
— Товарищ Панг передает вам слово Правительства. Хотите знать правду — слушайте Панга, — сказал он.
Женщины — и молодки, и старухи — каждая, стараясь вставить словечко, спросить о чем-то своем, заговорили наперебой:
— Так и есть!
— Язык бы отхватить этим болтунам!
— Товарищ Кхай, а товарищ Кхай!.. Они говорят: «Революция больше сюда не придет, она бросила людей са на произвол судьбы».
— Нет, неверно это!
— Да они кругом изолгались! — заявила старуха, толковавшая прежде про бунт в Финша.
— Пусть только подвернутся под руку, язык вырвать — и делу конец!
— Вы лучше слушайте правдивых людей, — сказал Кхай, — таких, как председатель Тоа или Панг. И приходите строить соляной склад и магазин, ведь все это делается для нас с вами. И медпункт строят тоже для народа. Дело-то у всех общее!
— Да мы хоть сейчас!
— Завтра общинное собрание, — напомнил Панг.
— Вот-вот, а после собрания всем миром и подадимся в Финша!
Все должны слушать Панга — так сказал Тхао Кхай. А Пангу, когда он глядел на Кхая, чудилось, будто в Тхао Кхае воплотилась вся сила Правительства, будто это само Правительство пришло к ним в деревню. Правда, Панг поначалу встревожился: угораздило же его пригласить шамана! Но теперь всем волненьям конец, он признает одного Тхао Кхая. Раньше, когда Пангу хотелось поделиться своими сомнениями и тревогами с председателем Тоа или с товарищем Нгиа, что-то удерживало его да и не всегда находил он слова. А вот с Кхаем он чувствовал себя по-другому. Слушая его, он ощущал в себе какую-то новую силу, голос Кхая словно поднимал его над землей и уносил куда-то вдаль.
— Товарищ Тхао Кхай! — негромко сказал Панг.
Сердце его переполняли горячая любовь и вера.
Дождь кончился. Вышло солнце, и лучи его, переливаясь, разглаживали длинные и острые кукурузные листья.
Пара сине-зеленых попугаев, весело вереща, пронеслась по небу и опустилась где-то у покосившихся замшелых ворот, прикрывавших нижние ступени лестницы.
Кхай возвращался в Финша. Внезапно он почувствовал, как его волной захлестнула радость, и, сорвав с плеча винтовку, он выстрелил вверх, прямо в зеленую листву над головой.
Грохот прокатился вдаль, эхом отражаясь от скал. Кхаю вдруг показалось, что он на марше со своей ротой. А впрочем, он ведь сейчас и впрямь в походе.
Протяжный гул выстрела докатился по реке до Наданга. Все удивленно повернулись в ту сторону.
— Кто там стрелял?
— Этого гада Нгу не видать уж который день… А ну как он привел сюда разбойников из Лаоса?
— Нет, — спокойно и уверенно ответил соседям Панг. — Это винтовка товарища Кхая.
Едва рассвело, председатель Тоа отправился в Комитет. Нынче утром — такой был уговор — народ из окрестных деревень сойдется сюда строить медпункт и склад.
У него не шел из ума доклад Тхао Кхая на вчерашнем партсобрании. Значит, снова ползут лживые слухи из Лаоса. Этот подонок Нгу со своими молодчиками опять запугивает людей. Услыхав про трудности, с которыми столкнулся староста Панг, председатель не мог уснуть всю ночь.
И сейчас, завидя Кхая, он сказал:
— Опять эти сволочи повадились к нам из Лаоса сеять смуту! Уж я-то хлебнул там горя. Если кому охота послушать про «расчудесную жизнь» за границей, могу рассказать…
И тихо пробормотал:
— Небось он! Снова он? Черт подери!…
Ворча что-то себе под нос, он прошел в дверь.
Собирались люди из ближних деревень. Тоа присел у очага и протянул к огню руки — крупные, жилистые руки кузнеца, все в мозолях и ссадинах, похожие на комель бамбука. На левой руке не хватало двух пальцев.
