- А, Вовочка! - обрадовалась Антонина Андреевна. - Заходи, заходи... Что у тебя?
- У меня квартиры нет, - напрямик бухнул Сидоров. - Так я это... пришел, значит... узнать бы. Может, есть, а?
- Нету квартир, Вова, - нараспев протянула Антонина Андреевна, и ее честные испуганные глаза стали еще честней и испуганней.
"Как так нету?" - опешил джинн, заточенный в теле Сидорова.
- Как это... нету? - повторил Сидоров. - А когда будут?
- Не знаю. - На Вову в упор смотрели сочувственные глаза цвета застиранного до дыр весеннего неба.
- А кто ж знает?
- Не знаю, кто знает. - Небо оставалось чистым и безоблачным. - Ничего не знаю.
И женщина развела руками. Этот жест, по замыслу, должен был выражать растерянность, но он почему-то выражал убежденность в непобедимости.
Вова покинул комнату. Вроде бы все нормально - поговорили два человека и разошлись. Но осталось странное ощущение, будто он чего-то не уловил. Будто промелькнула в небе какая-то тень, хотел присмотреться - ан нет небо вновь чистое и голубое.
Сидоров понуро брел по коридору. Не зная, что сказать, пристыженный джинн молчал. Потом он робко поинтересовался:
"Может, тебе еще чего сделать, а?"
"А пошел ты..." - рассеянно ответил Вова, пытаясь разобраться, кто же его все-таки надул с жильем и надул ли вообще.
"Неужели у тебя нет других желаний, кроме квартиры и денег? - зудел внутренний голос. - А то ведь чересчур меркантильно получается..."
"Заткнись".
Джинн горестно вздохнул, но тут его осенила интересная мысль.
"Слушай, а как у тебя с этой... с Ширяевой?"
Вова резко остановился.
"В каком это смысле?"
"Ты ее любишь?" - с наивностью первоклассника спросил джинн.
Сидоров покраснел так, что сидящему внутри Гасану показалось, будто он находится в фотолаборатории.
"Ну... вообще-то она мне нравится", - промямлил Вова.
"А она тебя?" - допытывался нескромный аксакал.
"Не знаю, - вздохнул инженер. - Кажется, нет".
"Она тебя полюбит, - самоуверенно произнес внутренний голос. - Это я тебе говорю".
* * *
Рабочий день закончился, и Ширяева торопилась домой, попутно обращая на себя внимание прохожих. Смелая прическа, загадочные глаза, стук каблучков и все остальное - магнитом притягивали взоры молодых людей в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет. Всеобщее восхищение и аромат французских духов создавали привычную атмосферу. Обычный же воздух, состоящий из азота, кислорода и чего-то еще, входил в эту атмосферу как скромный компонент на правах дыхательной смеси.
Рядом барражировал бдительный джинн. Полет проходил в сложных условиях. Объект обожания Володи Сидорова постоянно подвергался угрозе случайных знакомств с целью легкого флирта. Гасан решил дождаться удобного момента и атаковать внутренний мир Леночки. Там, используя знание человеческой натуры, он рассчитывал убедить Ширяеву в прекрасных качествах Сидорова. Сознавая ответственность данной акции, джинн основательно подготовился. Вторжение должно было выглядеть не давлением извне, а как бы изначально существовавшей тягой к симпатичному Володе. Гасан предусмотрел все и заранее предвкушал радость от счастливой развязки.
Однако все попытки проникнуть в стан будущего союзника терпели неудачу. Внутренний мир Леночки был совершенно непроницаем для ирреальной субстанции, которую являл собой джинн. Вновь и вновь проносился он на бреющем полете мимо лица Ширяевой, закладывая виражи один круче другого. И всякий раз системы ПВО преподносили урок нахальному штурмовику.
В конце концов джинн так намаялся, что после очередного наскока, обессиленный, рухнул в мусорный ящик. Очнувшись, он позавидовал подъезду, который, совсем не напрягаясь, заглотил Ширяеву целиком.
Прошло некоторое время, джинн прочухался и разработал новый план. Поскольку Леночка оказалась абсолютно невосприимчивой к иррациональному захвату, требовалось действовать в рамках повседневной действительности.
Гасан воспрял духом и вовремя. Появилась Ширяева. В умопомрачительном платье она продефилировала мимо, и тут - какая досада! - к ней подошли две девушки. Болтая, подруги направились к остановке.
