От всяких бед гибнет масса народу, а помощи нет ниоткуда. Читая газету, я вижу, какая по временам делается обида народу, и спрашиваю: Зачем народ так обижать? За что? Что он вам сделал худого? Может быть, то, что он отбывал для вас барщину и теперь еще отбывает ее? Разве же это не барщина, если паны берут по 635 миллионов марок (корреспонденция напечатана до финансовой реформы) за участие в одном заседании „Общества взаимного страхования“, а с нас за „пожарные“ (страхование от пожаров) сдирают шкуру… Правду писал сказавший, что в этом „обществе“ паны себя страхуют.
И впрямь страхуют, иначе не брали бы по 635 миллионов за одно заседание. А в одном только „Контрольном совете“ этого общества числится 39 человек, а что говорить уж о всевозможных учреждениях этого общества!..
Не сосчитать всех этих больших и малых чиновников, всех писарей, счетоводов, агентов, машинисток. Их больше, чем волос на голове. А ты, бедный человек, плати им всем своими „пожарными“ налогами, застраховывай панов… Доколе же?.. “
Но особой яростью обуреваются паны, когда пресса сопоставляет положение в З. Белоруссии с тем, что происходит в Восточной, входящей в состав СССР. Одним из образчиков расправы с белорусской прессой по этому поводу является конфискация статьи, напечатанной в „Селянской Правде“, отрывок из которой мы привели выше.
Пресса, понятно, дает лишь отражение того, что творится в Западной Белоруссии. Репрессиями по отношению к прессе вопрос о положении населения не может быть решен, и поэтому польские паны пытаются решить вопрос по отношению к населению экономическим гнетом, административным произволом, тюрьмой, издевательством, террором, провокацией, пытками, штыками.
Мы выше уже приводили данные о землевладении. Вопрос о получении земли, хотя бы в аренду, является для белорусского крестьянства вопросом жизни. Официально извещенные о том, что в Лунинце будет сдаваться в аренду земля поместья „Лахва“, крестьяне д. Любенской, насчитывающей 800 человек, имеющей всего около 400 десятин пахотной земли, продали кто что имел: лошадей, коров и т. д., и, собрав 3 миллиона марок, отправились в Лунинец. Но представителей Земельной комиссий в Лунинце не оказалось, и земля уже была сдана в аренду некиим Левандовскому и Ленкевичу, которые от себя предлагали сдать ее в аренду крестьянам. В результате крестьяне разорились. Это хотя и характерный, но все же не единичный случай. Но есть явления, возводимые в систему. При выделении земли колонистам, „осадникам“, выгоны местных крестьян передаются переселенцам, а местное население, лишенное выгона и леса, который, к слову сказать, вырубается колонистами, поставлено прямо в безвыходное положение. Таких случаев много. Но есть и почище. Помещик продает крестьянам землю, но впоследствии находит другого, более выгодного покупателя и запродает ее вторично. В ответ на протесты, по требованию помещика, являются, как это было в д. Липки, Несвижского уезда, уланы, во главе с офицером, и протестанты избиваются и арестовываются. Уже эти факты свидетельствуют о том, что польское правительство относится к З. Белоруссии, как к завоеванной стране. Но есть и прямые указания на такое отношение. Во время войны, в 1915 г., германские оккупанты экспроприировали в Гродненском уезде у крестьян 54 десятины земли под лесопильный завод. С переходом З. Белоруссии под власть Польши этот завод перешел во владение государства. Просьбы крестьян о возвращении им этой земли или о возмещении другой не уважены, но подати и налоги за эти 54 десятины с них взыскиваются.
Когда дело касается белорусских крестьян, изобретательность польского чиновничества неисчерпаема. В д. Кушчицы, Несвижского уезда, случился пожар. Польский чиновник предложил погорельцам переселиться на хутора, обещая добавочную нарезку земли безземельным и малоземельным. С этого времени прошел год. Видя, что ничего не выходит из обещаний чиновника, крестьяне отстроили в деревне жилье, пострадавшее от пожара, и после того как это было сделано с ущербом для хозяйства, так как погорельцам пришлось продавать даже инвентарь, лишь бы соорудить крышу над головой для себя и семьи, им было об явлено, что они должны выселиться на хутора, но без добавочной прирезки земли.
