— Да, да. Привет, Джеральд. Риган, Джек, привет.
Все обменялись теплыми приветствиями.
— Ты можешь нам продемонстрировать, как смеялся тот тип?
— Конечно. Хе-хе-хе. Хе-хе. Хе,
— Ну вылитый ты! — заметила Анна.
— Мой смех звучит совсем не так! — запротестовал Бобби.
— Нет, милый, именно так.
Джеральд поблагодарил девушку и попросил ее исполнить на бис неподражаемый смех.
— Хе-хе-хе, Хе, хе, хе. Хе, хе, хе.
— Еще раз спасибо, дорогая, — сказал Джеральд. — Мы все очень благодарны тебе за помощь.
Риган и Джек тоже поблагодарили талантливую имитаторшу.
— Джеральд, мы хотели бы предупредить, что человек, который так смеется, вовсе не обязательно должен быть Джоном Доу, — объяснила Риган. — Но если кто-нибудь из твоих радиослушателей услышит подобный смех, пусть немедленно позвонит в гарду. Мы уже установили с ними контакт.
— Пусть также звонят к нам на радиостанцию, — добавил Джеральд, объявляя специальный номер телефона для подобного рода звонков. — Как я уже сказал, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вы как можно быстрее поймали этих жуликов и смогли наконец насладиться медовым месяцем в гостеприимной Ирландии. Риган, Джек, пожалуйста, оставайтесь с нами, пока я побеседую с нашим следующим гостем, Шейном Мэгилликадди…
— Кто была эта девка? — завизжала Анна. — Где, ради всего святого, она могла подслушать, как ты смеешься?
— Понятия не имею, — признался Бобби. — Начнем с того, что меня не так-то просто рассмешить, а тем более в общественных местах. Я не очень-то смешлив, по правде говоря.
— Сегодня на приеме у дантиста ты хохотал как гиена. Если, не дай бог, доктор Шарки тоже сейчас слушает Джеральда… Тогда все, нам конец.
— Недаром они называют закись азота «веселящим газом». Думаю, нам следует убраться отсюда, и как можно быстрее! Давай завтра же улетим в Лос-Анджелес, — предложил Бобби. — А об этих кольцах Кладда постараемся забыть. Будут и другие дела!
— Но не такого масштаба! — возразила Анна. — Такой шанс выпадает раз в жизни. Бриллианты и сапфиры никуда от нас не денутся, равно как рубины и изумруды, но нигде на всем белом свете мы не найдем других таких колец. Нигде и никогда! Ты и не догадываешься о том, сколько с ними связано сентиментальных легенд и преданий! Да еще к тому же они ста-рин-ные! Говорю тебе, эти колечки нас озолотят.
— А как насчет дантиста? Ты же только что сама сказала, что он может позвонить в гарду.
— Мы не оставили о себе никаких сведений. Он даже наших имен не спросил. Все будет в шоколаде. Провернем это дельце и сразу же смоемся в Лос-Анджелес.
— Обещаешь?
— Обещаю. А теперь давай послушаем, чем нас порадует этот Мэгилликадди.
А в это время в гостиной дома семейства Шарки радиоприемник был тоже настроен на ночную программу Джеральда. Симус восседал на своем любимом стуле, водрузив ноги на оттоманку. Дэнни развалился на диване.
Оба спали без задних ног, безмятежно сопя и похрапывая.
Личный состав подразделения по особо важным делам полицейского управления Нью-Йорка под непосредственным руководством сержанта Кифа буквально сбился с ног, по крупицам собирая информацию об Анне Хейгер. Киф уже созвонился с Рокко, личным парикмахером Линды Томпсон, и тот рассказал ему, что однажды случайно столкнулся с Анной, когда их обоих вызвала какая-то важная клиентка. Клиентка хотела сногсшибательно выглядеть на бракоразводном процессе, чтобы сразить наповал своего (теперь уже бывшего) мужа, который, кстати сказать, бросил ее ради молоденькой простушки.
— Ни для кого не секрет, что для женщины сногсшибательно выглядеть — это самая сладкая месть! — сообщил Рокко Кифу. — Что касается Анны, таланта ей было не занимать. Она могла любую кикимору превратить в писаную красавицу, насколько это вообще возможно. Уму непостижимо, как ей удавалось до неузнаваемости изменить внешность при помощи обыкновенного грима! Она работала с лицом, данным человеку от Бога, и поистине преображала его! Не скажу, что каждая ее клиентка непременно превращалась в Аву Гарднер,[10] и все же… Представьте: она могла изменить даже прическу, если это было необходимо. У нее была своя, ни на что не похожая манера. Ее руки творили самые настоящие чудеса! — Рокко не выдержал и засмеялся. — Не сомневаюсь, ее руки по-прежнему творят чудеса… если она так же мастерски ворует драгоценности.
