Атрей кивнул:
– Множество пар пили ее в свою брачную ночь и утверждали, что эта вода придает поразительную... бодрость.
Брайанна опустила руку.
– В таком случае мы ее пить не будем. Он вскинул бровь:
– Это еще почему?
– Если мы взбодримся еще и от воды, нам конец. Он рассмеялся на весь храм.
– По-моему, это просто красивая легенда. Я пил эту воду и не заметил никакого прилива страсти.
– Так ты и здесь побывал?
– Да, несколько раз. Это мой любимый уголок. Вон там я сел и задумался.
– А потом?
Он помедлил, но первые слова уже прозвучали – оставалось идти до конца.
– Я прислонился спиной к стене. Она была теплой. Брайанна пощупала стену:
– А теперь холодная.
– Как и следовало ожидать. Но тот день был жарким. И я задумался, в чем дело. В храме было не просто тепло – душно. Я забеспокоился и решил уйти. Но встать не смог. А потом взорвался вулкан.
– Вулкан? Какой?!
– Я почувствовал это, вот и все. Увидел, как земля треснула, как хлынула в разлом горячая лава, как она устремилась на поверхность, размывая землю. Я слышал треск камня и пронзительный вой воды. Видел, как рушатся храмы и гибнут люди. И при этом испытывал ни с чем не сравнимое потрясение и скорбь.
Он говорил просто, даже деловито, потому что за последние годы многое пережил и примирился со случившимся. Но Брайанна воспринимала его слова иначе.
– У тебя были галлюцинации, – предположила она.
– Нет. Это происходило не со мной – я был лишь очевидцем. Крошечной песчинкой, которую отнесло в сторону.
Она нерешительно спросила:
– Ты хочешь сказать, это место сохранило память о трагедии?
– Да, но не так, как порой сохраняются отголоски прошлого. Это живые воспоминания.
Она ничего не понимала – Атрей ясно видел это. Но силилась понять, прилагала все старания. У нее цепкий, быстрый ум, она выросла в Акоре. Он ждал и наблюдал, а когда пришло время, взял ее за руку. Вторую руку он приложил ладонью к каменной стене храма, распластав пальцы.
– Не бойся, – произнес он.
Он затаил дыхание и обратился в себя, застыл, уже зная, что увидит и что найдет здесь, в стене храма. Бесконечность, которой он едва коснулся, безграничную силу, безудержную радость и гордость, конец одиночества и целеустремленность, а еще нежность и тепло материнских объятий.
Брайанна ахнула, сжалась, но не попыталась вырваться. Прикрывая ее как щитом, он мысленно сделал еще шаг вперед, а потом медленно вернулся в настоящее.
У нее вырвался протяжный вздох. Потемневшими от благоговения глазами она смотрела на него.
– Что это было?
– Кое-кто называет это духом Акоры.
– Кое-кто?
– А по-моему, здесь нечто большее. Во всем мире есть места, которые считаются священными, – там мы приближаемся к тому, что недоступно нашему пониманию. Акора – одно из таких мест, но не единственное, хотя, пожалуй, здесь мы подступаем к неведомому почти вплотную.
– Удивительно... И ты это чувствуешь сам, без посторонней помощи!
– Для меня это был славный, жизнеутверждающий опыт. Но я понимаю, почему в соприкосновении с подобной силой выживают далеко не все. – Он перевел взгляд на свои руки: – Когда я вернулся во дворец, то обнаружил, что у меня обожжены ладони. Как ни странно, они не болели, ожоги зажили за несколько дней, но вскоре я узнал, что такие же отметины есть у каждого мужчины, который был избран ванаксом.
Он умолк и стал ждать, призывая на помощь терпение и надежду. Брайанна вскинула голову и уставилась на него во все глаза.
– Ты настоящий избранный. Это правда. – Ее изумление было неподдельным и искренним, как радость.
Он неловко кивнул:
– Да, и с тех пор какя стал избранным, я твердо знаю: мы с тобой созданы друг для друга.
– И ты по-прежнему веришь в это, даже зная обо мне все?
– Брайанна... – Он протянул руку: готовясь к признанию, он хотел непременно коснуться ее. – Ты ошиблась и поверила в свою ошибку.
– Ошиблась? Атрей, если тебе невыносима правда...
– Это не правда. В нашем роду рождались женщины с необычными способностями, в том числе и с умением призывать стихии. Я не отрицаю у тебя этот дар, тем более что ты состоишь в родстве с Хоукфортами. Но своих родителей ты не убивала.
