– Правда? Вот здорово! Я знал, что ты найдешь родню быстрее, чем власти, хотя они и старались.
Давняя тема споров вызвала у Браианны раздраженный вздох.
– Полонус, я уверена, что моих английских родственников просто не смогли найти. Все старания властей были обречены на провал.
– Ну тогда ладно, но, по-моему, ты слишком уж доверчива. А здесь все по-старому. Наши друзья сидят за решеткой.
Торопливо оглядевшись, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, Брайанна откликнулась:
– Знаю, но скоро суд. Меня убедили, что он будет справедливым.
Ее брат попятился, уставившись ей в глаза.
– Догадываюсь, кто тебя убедил. Ты, кажется, сблизилась с Атридисами? Бри, я же тебя предупреждал.
Это предупреждение и удивило, и разозлило ее. И напомнило, что примерно год назад Полонус стал непоколебим в собственной правоте. Если раньше он хоть изредка прислушивался к мнению Брайанны, то в последнее время пренебрежительно отвергал его. Брайанна надеялась, что вскоре он перерастет эту самонадеянность, но ошиблась.
– Они нам не враги, Полонус, – напротив. Это добрые и честные люди, которые желают Акоре только добра, как и все мы.
– Если так, почему «Гелиос» запретили?
~ Запретили? Ты о чем? Когда я уезжала, ни о каких запретах и речи не было. Наоборот, освободили почти всех, кого взяли под стражу после покушения на Атрея.
Он резко отмел ее возражения:
– Официального запрета еще нет, но кто захочет вступать в организацию, которую подозревают в заговоре с целью убийства ванакса? Я только что с собрания, на которое явился всего десяток человек. А год назад собирались сотни, но теперь... – Он вдруг осекся и уставился на нее. – Атрей? – Его лицо стало жестким. – Впервые слышу, чтобы ты звала его по имени.
Брайанна искренне любила Полонуса, но временами он казался ей совершенно незнакомым человеком. Куда девался мальчишка, которому она поверяла тайны и в ответ узнавала, как он страшится самой мысли о воинской подготовке, презирает ее и готов на все ради мирной жизни? Где юноша, уже научившийся воинскому искусству, но по-прежнему не желающий быть воином? С каких это пор Полонус стал таким непреклонным и научился сурово судить людей?
– Он Атрей, – заявила она. – Человек, как и все мы. И если бы ты и остальные члены «Гелиоса» познакомились с ним поближе...
– Как ты?
Она нахмурилась, но не повысила голос.
– Да, как я. Он не деспот и не консерватор. Он умеет слушать и готов идти на компромисс, даже если поначалу чужие идеи его не прельщают.
– Чтобы потом все равно поступить по-своему.
– Неправда. Он говорит, что благо народа для него превыше собственных желаний.
– А чего еще ты от него ждала, Бри? Мы же давно поняли: этими красивыми фразами он прикрывается, чтобы народ слепо верил в него и ничего не требовал.
– Да, мы так считали. А если мы ошибались? Если Атрей говорит правду? И следует этому принципу ежедневно и ежечасно?
– Ты еще скажи, что в этой дурацкой сказке про обряд избрания есть здравый смысл!
– Раньше я его не видела, – призналась Брайанна, вспоминая статую и самого Атрея, его безграничную откровенность и порядочность. – А теперь даже не знаю.
– Вот уж не думал, что тебя так легко сбить с пути. С другой стороны, ты ведь женщина, слабое существо.
Брайанна была потрясена.
– Что ты сказал? Как у тебя язык повернулся?
– Я не хотел тебя обидеть, – поспешил заверить Полонус из уважения к древнему запрету, оберегающему женщин. – Просто напоминал давно установленный факт. Всем известно, что женщины рассуждают менее логично, зато более подвержены эмоциям, поэтому легко приходят к неверным заключениям.
– «Всем известно»? Что за ерунда! Кто наговорил тебе такое?
– Я не нуждаюсь в чужих подсказках. Человек, у которого есть глаза, чтобы видеть, и разум, чтобы думать, способен сам сделать такие выводы.
– Значит, этому человеку давно пора протереть глаза и прояснить разум! Потому что он заблуждается!
– Не тебе судить.
– Не мне?!
– И никакой другой женщине. Твое дело – помнить свое место.
С этими словами брат, которого Брайанна обожала и думала, что знает, как саму себя, круто развернулся и скрылся в толпе.
