На этот раз удивился Атрей:
– Воинскому искусству мы учимся, чтобы защищаться. Что в нем плохого?
– По-моему, ничего, но не все разделяют это мнение. В том-то и дело: люди имеют право на собственную точку зрения и свободу ее выражения.
– Это право у них есть уже сейчас. Всякий, кто не желает учиться воевать, может открыто заявить об этом – и его не примут ни в один отряд.
– Вот именно! А надо, чтобы юноши не боялись отказываться воевать и знали, что за это их не будут презирать.
– Так что же нам, восхищаться их нежеланием защищать свой дом и близких?
– Зачем вообще нужно это презрение или восхищение? – парировала Брайанна. – Почему нельзя просто уважать чужую точку зрения?
– Потому что таким уважением врага не испугаешь – ни внутреннего, ни внешнего. Должно быть, Дейлосу ваш «Гелиос» показался подарком небес.
– Тебе-то откуда знать?
– Верно, этого я не знаю, – грустно согласился Атрей. – Будь добра, напоминай время от времени.
Эта просьба озадачила ее. Брайанна задумалась о рассудительности Атрея, когда он вдруг спросил:
– А эти мужчины из «Гелиоса» – они и вправду мужчины?
– Атрей! – возмутилась она.
– Молчу-молчу, – поспешил заверить он. – Кажется, я начинаю понимать, какая смелость нужна, чтобы отказаться от того, что большинство окружающих считают обычным и необходимым. Если человек убежден в своей правоте, а не просто трус, он может иначе принести пользу Акоре.
– Ты правда так думаешь?
– Нет, но... не исключаю и такой возможности. Об этом стоит задуматься.
– Почему же ты не заявишь об этом публично? Почему демонстрируешь такую... непрошибаемую верность акоранским традициям и изменяешь им лишь в случае крайней необходимости?
– Непрошибаемую? Серьезно? – Атрей усмехнулся.
– Атрей, я не шучу. Таким тебя видят люди.
– И «Гелиос»? Она кивнула:
– Ты воплощение неограниченной власти, бесконечно далекое от народа.
– А тебе никогда не приходило в голову, что я не желаю от него отделяться?
– Нет, – честно созналась она, – никогда. Ты всегда казался мне отчужденным, далеким и неуязвимым – пока на тебя не напали.
– И что ты тогда подумала?
– Ужаснулась, представив, что ты умрешь, – еле слышно прошептала Брайанна: воспоминания об этом страхе и многомесячной борьбе за жизнь ванакса были еще слишком свежи. – Твои близкие были бы убиты горем, а все мы понесли бы тяжкую утрату...
– Спасибо, я весьма признателен, – сухо отозвался он.
– Атрей... Приверженцы «Гелиоса» тебе не враги.
– Любые идеалы – обоюдоострый меч, так что людям из «Гелиоса» незачем быть моими врагами. Они способны повести за собой народ к великим свершениям. И сделать его жертвой чудовищного обмана.
– А разве ты сам не руководствуешься идеалами? Он осекся, но лишь на миг.
– Спорить с тобой – все равно что с советником.
– Благодарю за комплимент. Кстати, вот еще одно затруднение: в совете заседают только благородные землевладельцы, почти все они в преклонных годах. Дейлос был самым молодым членом совета.
– И все мы видели, что из этого вышло. Ободренная тем, что Атрей готов и дальше вести разговор, Брайанна продолжала:
– А если увеличить совет и ввести в него самых разных акоранцев? Мужчин из простых семей, юношей, даже женщин...
– Женщин? С этого места давай поподробнее. Ты помнишь историю Акоры? Тысячи лет назад между древними жрицами и воинами был заключен союз: воины должны были править, а женщины – служить им в обмен на защиту. Знакомая история? – Брайанна снисходительно кивнула, а он продолжал: – Второе условие этого союза: обязанность воинов оберегать женщин и ни в коем случае не причинять им вреда – стержень всей жизни Акоры. Для мужчины нет большего позора, чем обидеть женщину. Но когда же наконец вступит в силу первое условие – воины правят, женщины служат?
Уголки губ Брайанны задрожали. Она позволила себе улыбнуться и ответить на шутку, с детства знакомую каждому акоранцу.
– Со дня на день. Как только мы свыкнемся с этой мыслью.
– Вам не хватило трех тысячелетий?
Она пожала плечами – то ли извиняясь, то ли философски признавая несовершенство жизни.
– Это серьезный шаг.
– А предположить, что времени было больше чем достаточно, – значит обидеть тебя?
