В конце апреля, когда было совсем тепло и все работали уже на улице, заказчик пришёл. Выглядел он ещё хуже, пальто висело на нём, как на вешалке. Он сел на один из недоделанных памятников и сидел долго, разглядывая новые надгробия, уже тронутые зелёным пушком деревья за кладбищенской оградой и ярко горящие на солнце кресты церкви. Потом спросил доску. Володька принёс. Поставив её перед собой, заказчик с каким-то наивным удивлением рассматривал надпись, словно он ждал чего-то совершенно другого, так что Володька подумал, не перепутал ли он что-нибудь. Потом он поднял глаза и с тем же наивным удивлением начал разглядывать Володькино лицо, водя пальцем по золочёным буквам. Потом сказал:
— Это ведь я себе… Один я… Сын, правда… В Киеве… Бог с ним… Володька понимал, что сказать что-то нужно, но не знал, что.
— Что спешить-то… — наконец выдавил он из себя. — Это успеется… Спешить некуда…
— Да нет, спешить надо, — сказал Николай Прокофьевич. — Я доктор, я знаю…
Помолчали. Володьке очень хотелось уйти, но Евстигнеев не отдавал денег, а спросить было как-то неловко. Наконец, он сказал:
— Я плиту не возьму. Пусть у тебя постоит. И не донести мне её… А ты после уж поставь её, как надо… Деньги я принёс, и за работу тут, и за установку… А плита пусть у тебя постоит, что её таскать взад-вперёд…
Пообещав сделать всё по совести, Володька ушёл, а Евстигнеев сидел ещё долго, разглядывая доску.
* * *
Трамвай мчался вдоль чёрных бульваров, и деревья были так близко, что казалось, он сейчас налетит на одно из них и разобьётся звонко, как стакан…
* * *
Кончил вчерне повесть.
19.3.56
* * *
Первый мой трудовой день в лаборатории Петрова[27]. Академик беседовал со мной недолго, чисто формально. Я его совсем не знаю. И он меня тоже. Чувствую, что здесь мне будет трудно.
23.3.56
* * *
Дания, Дания… Жирные белые гуси. Принц Гамлет. Сказки Андерсена. Чудак-король, который выдумал капли от кашля.
* * *
О фортунных и иных дарах
Говорит яснее, чем картинка,
Кошелёк набитый, как дурак,
Жизнь разбитая, как четвертинка.
Но к фортунным и иным дарам
По путям исхоженным и старым
Зря бредём, взбираясь по горам:
Ведь дары даются только даром!
Николай Глазков
* * *
Она открыла альбом:
— А, марки… Так, так… Филантропия…
Я засмеялся.
— Ну, а как это там называется?.. Филантропия-Филадельфия…
* * *
К сказке о цифрах и буквах. Всеми командует 0. Он считает себя идущим после 9, а потом выясняется, что он меньше 1. Дети — дроби… Додумать надо. Все цифры должны иметь свой характер.
* * *
Мой сосед, старик Яков Оттович, сварил в молоке кошелёк с деньгами. Молоко выпил.
* * *
Ищу. Упражняюсь. «Жизнь, кривая и причудливая, как лекало чертёжника…» Плохо! «Тропические птицы, непонятные и причудливые, как лекало чертёжника…» Плохо! На что похоже лекало? С чем его сравнить? А ведь на что-то похоже, чёрт его возьми!
* * *
Безобразие женщин, равно как и красота их, безграничны. Женщины занимают пространство прекрасного целиком: от плюс бесконечности до минус бесконечности.
* * *
В Москве существует особая категория технических зевак. Они слоняются по городу, а завидев новый «бьюик», мотоцикл, велосипед на худой конец, окружают его и часами обсуждают.
* * *
Я люблю ходить ночью по улицам, когда мало народа и можно спокойно поговорить самому с собой.
* * *
Узнать, есть ли жизнь на других планетах, конечно, интересно. Но ещё интереснее узнать, какая она? Лучше, чем у нас, или хуже?
* * *
Кончил повесть, отпечатал, прочёл и увидел, что плоха. То есть не всё плохо, но есть и плохо, и немало. И сказать нельзя: подумают, что рисуюсь и наигрываю творческую требовательность. Уж лучше пусть почитают как есть, пусть критикуют…
30.4.56
* * *
Вечер. Фиолетовые крыши.
* * *
Ромео любит Тибальта, в этом вся штука! Это одна из причин особой ненависти Тибальта к Ромео!
* * *
Так часто спал на работе, что в письменном столе завелись клопы.
* * *
1 мая все хулиганы нашего двора вдруг надели галстуки и, стоя в подворотне, смущённо хмыкали, поскольку испытывали крайнюю неловкость.
* * *
Приходя домой поздно, отец обедал долго, читал газету, не торопясь пил чай. Он сердился, когда мать звала его быстрее ложиться спать. Он растягивал и смаковал немногие минуты отдыха, он не хотел спать, потому что сон приводил его в утро, когда всё надо было начинать сначала.
