Исполнилось!
Сержант, направив коня на Бродерика, заставил его встать в строй. На земле остался валяться ржавый серп и сломанное при падении копье.
— Ты как, Хорст? — Из-за спины послышался торопливый шепот, и на плечо осторожно опустилась четырехпалая — без мизинца — рука.
— Отлично! — Обернувшись, рыкнул Бродерик. — Что здесь происходит?
— Так ведь сражение сейчас будет, — пожал плечами крестьянин, шепеляво коверкая слова. — Нас вот согнали с маршальскими войсками драться. Говорят, он сущий мерзавец и упырь! Не знаю, доживем ли до заката?
— Кто такое говорит? — Характеристика вызвала неожиданный прилив злобы, чего не случалось с маршалом уже четверть века.
— Вон, — четырехпалый вытянул свою изувеченную лапу, — тот важный господин.
Бродерик повернулся в указанном направлении и в полусотне шагов слева увидел тумбообразного человека, сидевшего на рыжей кобыле в окружении жидкой свиты конных оруженосцев и сержантов. Толстяк самозабвенно вещал:
— … мы покажем этим кровопийцам, что такое народная ярость! Мы сметем банду узурпатора вместе с проклятым Бродериком! Не бойтесь его, эта старая развалина уже ни на что не способна. И вам надлежит встать в передовых линиях нашей победоносной армии, чтобы первыми обагрить своё оружие в крови королевских… нет, в крови маршальских ублюдков!
В вислых складках жирной кожи на лице оратора угадывались фамильные черты баронов Сен-Санс — сенешалей дома Намюров.
Бродерик бросил взгляд за реку, до которой было всего ничего — половина полета стрелы. На противоположном берегу пестрели королевские и его собственные значки и знамена, против которых ему вскоре предстояло выступить в битве. Давно позабытая ярость вскипела в крови, Бродерик двумя мощными прыжками оказался перед конем сегюрского сержанта, дернул левой рукой за древко опущенного копья, и, когда сержант чуть наклонился, резко двинул правой бедняге в ухо. Усатую рожу перекосило, всадник стал сползать с коня. Бродерик, не ожидая его падения, дернул вояку за руку и, сильно оттолкнувшись ногой от земли, влетел в освободившееся седло. Сержантское копье так и осталось в левой руке.
Коняга было рыпнулась, но опытный наездник, каким был когда-то давно Бродерик, легко успокоил жеребца. Он оглянулся на Сен-Санса, удивленно разинувшего свою жабью пасть, привычно подбодрил плясавшего жеребца пятками, и направил его на сенешаля. Коняга оказалась резвой и спустя пару мгновений в жирное пузо барона воткнулись двенадцать дюймов хорошо заточенной стали. Сенешаль, сверзнутый наземь, заверещал что-то неразборчивое, а оруженосцы с опозданием бросились в атаку. Но что могли противопоставить эти юнцы умудренному семью десятками лет непрерывных сражений Бродерику, обретшему силу, о которой и не мечтал ранее? И хотя тело все еще казалось неповоротливым, а реакции заторможенными, с пятью неопытными бойцами он покончил так быстро, что никто из них даже не успел подумать о ретираде.
Сжав в окровавленной руке отобранный у кого-то меч, он воздел его над собой и заорал так громко, что слышать его должны были и с другой стороны реки:
— Братья! До каких пор мы будем позволять этим золоченым павлинам помыкать нашими жизнями? Доколе мы будем лить кровь, зарабатывая для Самозванца корону? Им мало податей, которые мы платим, мало нашего пота, которым мы ежедневно поливаем их землю! Теперь им понадобились наши жизни? Нет!! Уж лучше я сам пощекочу вот этой иголкой, — он потряс мечом, с которого на крестьянские лица полетели красные капли, — их жирные животы. Я такой же крестьянин как вы. Меня зовут Хорст! И я говорю вам, братья, лучше я сам попробую взять добычу в богатом шатре Намюра! Какая разница с кем драться? Те, за рекой, далеко, а эти здесь, рядом! Вперед!!!
Он направил коня сквозь расступившуюся толпу, видя, как загораются яростью глаза на землистых лицах. Сначала немногие, те, кто был рядом, а потом и остальные, увлеченные людской волной, бросились за ним: без всякого порядка и плана обезумевшая толпа врубилась в ряды лучников Намюра, просто втоптав их в сочную траву.
Сражение началось. Бродерик впервые полез в битву без тщательного продумывания своих действий, без детального анализа слабых и сильных сторон врага, без предварительной рекогносцировки. Впрочем, все это было сделано еще вчера, а сегодня у него лишь оказалась под рукой новая армия — победим — хорошо, а не получится… Что ж, зато Самозванцу и Намюру придется потом во сто крат тяжелее!
